– Спасибо! – он протянул руку, и я с
чувством пожал. Любят здесь красивые слова и жесты. – Порадовали вы
меня, и солдаты будут довольны. Они успели вас полюбить. Честно! –
добавил, увидев мой недоверчивый взгляд. – Будучи сыном князя,
пусть не дворянином, вы не чванитесь и держитесь с ними, как ровня.
О раненых заботитесь. Не пожалели трофеев для солдатской артели,
хотя сами без гроша в кармане. Благодаря вашему серебру, провиантом
разжились, даже мясом для котлов. Подобное редко встретишь. Знаете,
как егеря вас зовут? Наш княжич. Наш, – повторил он. – Сколько вам
лет, Платон Сергеевич?
– Тридцать один.
– Выглядите на двадцать пять не
больше. Мне вот тридцать три, а по виду все сорок. С пятнадцати лет
в армии, – он вздохнул. – Рядовым начинал. У моего батюшки было
пятьдесят душ крестьян и трое сыновей – не прокормиться. Одно
спасение – армия, туда и пошли с братьями. Три месяца рядовым
считался, хоть унтер по чину[1].
Фельдфебель палкой по икрам бил, чтобы правильно стоял. Чины
получал по выслуге лет, да и то с опозданием, поскольку вакансий не
было. Поэтому всего лишь ротный командир и штабс-капитан. Связей
нет, похлопотать некому. День-деньской в роте. Другие офицеры все
спихнут на унтеров, а сами пребывают в безделье. Так у них родители
богатые или покровители имеются. Мне так нельзя. Зато солдат знаю.
У нас и полковой командир такой, Глебов Андрей
Саввич[2]? Может, слыхали?
Я покрутил головой.
– Замечательный командир! Служил под
началом Суворова, был с ним в заграничном походе, отличился
беспримерной храбростью. Несколько раз ранен, до сих французскую
пулю в ноге носит. Мы с ним турка
воевали[3]. Человек строгий, но
справедливый, о солдатах заботится, как о детях.
– Слуга царю, отец солдатам?
– Вот! – улыбнулся Спешнев. – Умеете
вы сказать, Платон Сергеевич. Ну, так пиит, песни красивые
сочиняете. У меня к вам просьба: постарайтесь очаровать графиню и
ее дочку.
– Для чего? – удивился я.
– Нам нужен провиант и свежие лошади
для повозок. Свои совсем худые, не довезут. А купить не за что.
Артельная касса тощая, у меня денег нет – жалованье задержали. Вот
ежели графиня снизойдет… Лошади у нее есть, конюшня в деревне
большая. Ей самой, чтобы ехать, столько не нужно. Богата графиня.
Для нее пяток лошадей, как для нас алтын. Все равно французы
заберут, почему бы не дать?