– Держи зеркало!
Наблюдая свое отражение в достаточно
большом – в половину листа А 4 – зеркале в деревянной раме (и как
только нашлось?), я протер сивухой кожу вокруг раны и подцепил
кончиком иглы кожу на одном ее краю, затем – на втором. Больно,
млять! Зашипев сквозь стиснутые зубы, протянул нитку и стянул кожу
первым узелком. Подняв с травы бритву, обрезал нитку.
– Давай я буду резать, барин! –
предложил Пахом. – Ловчей выйдет.
Я молча протянул ему бритву. Дальше
мы работали вдвоем. Стежок (больно, твою мать!), узелок, и бритва в
руках возчика режет нитку. Теперь дальше… К концу этой пытки я
чувствовал себя, как выжатая тряпка. Сил не осталось, все ушло на
терпение. Похоже, что ругался не про себя, а в голос, вон Пахом на
меня уважительно поглядывает. После процедуры болела голова,
подрагивали руки, но дело сделано. Я протер грубый шов сивухой и
обессиленно сел на траву.
– Дурно, барин? – спросил Пахом.
– Ничего, – ответил я. – Спасибо
тебе, братец! Помог.
– Ништо! – махнул рукой с зажатой в
ней бритвой возчик. – Тебе вино нужно?
– Нет.
Пахом подхватил стаканчик с травы и
опрокинул его содержимое в рот. Смачно крякнул и оскалился, показав
желтые зубы.
– Деготь найдется? – спросил я. –
Березовый?
– Как не быть, – ответил Пахом.
– А масло?
Он задумался.
– То, которым ружейные замки
смазывают, – пояснил я.
– У каптенармуса, – сказал Пахом.
– Нужно не больше ложки. И еще
мел.
Мел у солдат этого времени должен
быть, им пуговицы чистят.
Возчик кивнул и ушел к фуре. Я тем
временем отер мокрой тряпицей кровь с лица, затем простирнул ее,
плеснув воды из ведерка, и оторвал узкую полоску. Жаль, Пахом водку
выпил, пригодилась бы. Не сообразил. Ладно, переживем. Деготь
неплохое средство против воспаления, на его основе Вишневский свою
знаменитую мазь сделал, в Великую Отечественную много жизней
спасла. Вторым компонентом мази стало касторовое масло. Но его даже
смешно спрашивать – не завезли еще в Россию клещевину, из семян
которой давят касторку. Негде взять и третий
компонент[3]. Будем делать из того,
что есть.
Вернулся Пахом с глиняной плошкой в
одной руке и горсточкой порошка мела в другой. Сопровождал его все
тот же плотненький мужичок в мундире. На лице его читалось
любопытство.
– Что делать будешь барин? – спросил
каптенармус, подойдя.