Через несколько минут Завенягин, оступившись, оказался в какой-то яме и потерял шапку. Ямой на севере называют котлован для фундамента в вечной мерзлоте. Завенягин понял, что не имеет ни малейшего представления о месте своего нахождения. На севере более 100 дней в году ветра. Шапки мы носили, «клапаны» всегда опущены, иначе ее срывает ветром и катит, как колесо, потом ее уже не догнать. Не одна шапка улетела в карьер безвозвратно. Обмотав голову шарфом, посидел на корточках, соображая, куда идти. Ногам стало холодно, и он, ощупав валенки, обнаружил, что калош на них нет. В эти дни была ранняя оттепель, и валенки без калош быстро промокли. Тревога царапала сердце. Ему показалось, что ветер стих. Он пошел вперед и больно ударился коленом о какой-то предмет. Сняв перчатки, ощупал предмет голой рукой. Оказалось, это ошкуренное бревно. «Значит, я на территории», – и принял решение оставаться на месте. Нашли его скоро, нахлобучили на него песцовый малахай, руганули его по-мужски и повели к дому, как бычка на веревочке. Завенягин злился на себя, понимая, сколько он создал лишних хлопот.
Когда они остались одни, Воронцов заметил: «Наставлял меня на путь истинный: нельзя руководителю подменять всех и решать все самолично – твои слова. Управлять из кабинета всегда кажется просто, но а в жизни все значительно сложней». «Все я понял, брат, север – это не Урал. Ловко вы меня выдернули из этой каши». «Жизнь научила создавать аварийные бригады, в экстренных ситуациях оказывать помощь». Север называли краем сильных и смелых, но север никого не щадит.
Много было разных случаев. Живя на севере, я попадал в очень сложные ситуации. Рабочая смена подошла к концу, разыгралась снежная буря со штормовым ветром. Меня оставили на сутки до следующего утра. На взрывскладах пропал свет. Меня отправили туда. Я пошел, а ветер дул мне в бок (на севере такой ветер называют косорыловка). Ты идешь, сторонишься от ветра и незаметно отклоняешься от маршрута. И вот по времени ты уже должен дойти, а вокруг белое поле и никаких ориентиров. Тогда я, думая, что делать, решил – буду возвращаться назад. Иду долго, но ничего нет, по чему бы смог сориентироваться, где я есть. Дохожу до дороги. Хотя ее не видно, идет линия электропередачи. Прошел немного на север – стоит столб, на нем – арматура освещения, ни одна лампочка не горит, все порвал ветер. И вот по этой линии я пошел к конторе. Дошел до конной базы, где были лошади. Понял, что я иду в правильном направлении. Прихожу в свою службу, шеф домой не уходил, спрашивает: «Где ты был так долго? Звоню на склад, говорят, не приходил. Они мне звонят – света нет». Я отвечаю: «сбился с маршрута и потерял ориентир». Он мне в ответ: «Я так и понял, подвела косорыловка. А я уже сижу переживаю, как бы не замерз. Рад, что ты живой». Я отклонился из-за ветра приблизительно метров на 400—500 в сторону от взрывскладов.