– Точно в яблочко, броктар, – радостно присвистнул старик, – точно в яблочко. Путь раба уготован для самых слабых. Тех, от кого в бою не будет ни прока, ни забавы. Но и эта участь завидна только до поры до времени. Вы же видали оглобли у жаровен там, снаружи? – Думитур указал обрубком руки в сторону тоннеля. – Это столпы искупления.
Чуть заметная дрожь внезапно проступила сквозь речь старца.
– Любой, кто хотя бы в малейшем посмеет ослушаться хозяина, неминуемо находит свою гибель, болтаясь на одном из них в ожидании, когда его тело по куску растащат ручные монстры Люто. Большинство умирают от голода и непосильного труда. Иные оканчивают свои дни на арене. И те, и другие также оказываются прикованными к столбам в качестве обеда. Все идет в дело. Ничего не пропадает, – он судорожно хохотнул.
– А ну! Не унывать! Выше хвост! – послышался снизу ободряющий бас капитана Дики. – Соберись, братва! Выкрутимся. И не у таких морских змеюк из-под носа выскакивали. А гнусные россказни чужака говорятся лишь для того, чтобы запугать нашего брата. Сломить наш дух. Не робеть, кому говорят! – уверенно продолжал Тычок. – Это не более чем выдумки старого, потерявшего рассудок призрака.
– Россказни? Выдумки?! – вдруг взорвался Думитур и, нервно потрясая безволосой головой, поспешно заковылял по ступеням. – Кто это говорит? – кричал он на ходу. – Воняющий мускусом, да набитый прибаутками меховой тюк?! Посмотри на меня и повтори снова, мне в лицо!
Калека застыл возле одной из камер нижнего яруса.
– Я сам прошел через все мыслимые границы агонии. Я единственный, кому удавалось оставаться в живых после каждого боя в круге отчаяния. Я перенес столько боли на своем коротком веку, сколько не испытывал весь твой мохнатый род вместе взятый! Что ты можешь знать о живом настоящем кошмаре?! – тяжелое взбудораженное дыхание изувеченного человека эхом расходилось по стенам тюрьмы.
– Успокойся, Думитур, – окликнул я пожилого воителя. – Они просто пытаются справиться со своим страхом. Никто из нас не хотел обвинить тебя во лжи. Помоги нам. Расскажи, как удалось уцелеть тебе.
Он поднял искаженное лицо и уставился на меня. Некоторое время вокруг слышался лишь звук падающих капель. Затем Думитур глубоко вздохнул, прикрыл единственный глаз и кивнул, точно соглашаясь с услышанным.