Подаренные цветы стояли в середине стола в вазах и распространяли приятный аромат. Если бы кто-то мог разглядеть происходящее в окно десятого этажа, он увидел бы идеальную семью, собравшуюся за ужином. В реальности же напряжение вокруг царило такое, что ножом нужно было резать не стейк, а его. Симона, всё же набравшаяся смелости и решившая посмотреть на Макса, не отрывавшегося от телефона и не притронувшегося к еде, уже начала было поднимать голову, как вдруг звук автомобильного гудка острым лезвием рассёк комнату. Окно кухни выходило во двор, и форточка была приоткрыта, дабы выровнять комнатную температуру, подскочившую из-за работавших плиты и духовки, а потому звук слышался довольно отчётливо. От неожиданности Симона вздрогнула и задела рукой стакан с соком, который едва не опрокинулся на Бориса Антоновича.
– За мной друзья приехали, – не менее резко, вставая из-за стола и направляясь к выходу, бросил Макс.
– Хотя бы попрощайся, – приподнимаясь вслед за ним, сказал Борис Антонович.
– До свидания, – бросил парень, уже натянув ботинки и щёлкнув дверным замком, не удосужившись даже повернуть голову.
Симона изумлённо смотрела на происходящее действо, а когда мама закрыла за отчалившим гостем дверь, почему-то выдохнула с облегчением.
– Прошу прощения, – виновато улыбаясь и отпивая небольшой глоток красного вина, сказал Борис Антонович. – Молодость, горячая кровь… – и он сделал абстрактный жест рукой, мол, все через это проходим.
Стейк и картофельное пюре, лежащие перед Максом на тарелке, выглядели до того аппетитно, пахли столь соблазнительно, и парень, давший себе обещание ничего не есть во вражеском логове, чувствовал, что вот-вот сорвётся. Чтобы хоть немного отвлечься от манящей еды, он перевёл взгляд на сидящую напротив девушку. Она бесила его одним лишь тем фактом, что состояла в кровном родстве с разлучницей, вытеснившей мать из жизни отца. Но сейчас, когда он смотрел на неё, по его телу разливался какой-то непонятный жар, концентрировавшийся по большей степени внизу живота. И пусть его это злило, Макс не мог перестать украдкой разглядывать Симону. Задерживаясь взглядом на весьма недурной груди, слегка выглядывающей из выреза бордовой блузки, на лице и волосах. Кстати говоря, её лицо сейчас казалось смутно знакомым. С уверенностью утверждать, что он видел девушку раньше, Макс бы не решился. К тому же взгляд её был так низко опущен и сосредоточен на содержимом тарелки, что он не мог толком разглядеть черт.