Мацко, будучи сам достаточно амбициозным, устремленным в своих профессиональных желаниях не просто далеко за горизонт, а в стратосферу, босса отлично понимал, грандиозные планы его поддерживал, смелостью мысли и дерзостью идей был всегда впечатлен, но временами опасался, что многого не предусмотрели, кое-чего не учли, и, просыпаясь от ставшего уже привычным кошмара – рушащейся Вавилонской башни, поглотившей под своими развалинами весь строивший ее народ, он бросался проверять бреши и дыры в договорах и контрактах, боясь подвести гениального босса и хорошего человека под грандиозный цугундер, соотносимый с размерам их компании.
Ненашев, вытащенный Валерием из-под судебного разбирательства, в которое тот влип на прежнем месте работы (главный бухгалтер в таком деле присел бы крепко), был ему бесконечно предан, работал безукоризненно и честно. Периодически его изумляли принимаемые боссом очевидно невыгодные финансовые решения, но, задав неприличный для его положения вопрос: «Вы уверены, Валерий Стефанович?» и получив ответ, всегда с невозмутимым лицом проводил многомиллионные транзакции. Значит, так нужно, боссу виднее.
Совещание закончилось с заходом солнца, вместо золотой пыли комнату заполнили сумерки. Алевтина тихо вошла и включила свет почти одновременно с завершающими словами босса:
– На сегодня все, всем спасибо. И помните, что обычный человек, зайдя в тупик, идет обратно и ищет, где выход, а талантливый воспринимает тупик как дверь, к которой надо просто подобрать ключ.
Молодые задвигали стульями и, возбужденно переговариваясь, двинулись в свои офисы, на ходу пересматривая планы на вечер, ведь им еще предстояло подумать о двери, которую надо открыть, и желательно как можно скорее, чтобы шеф не заподозрил их в отсутствии талантов.
Четверка не торопилась уйти, и Валерий Стефанович присел в кресло. Алевтина почти тут же внесла поднос, на этот раз с чаем: молочный улун для Мацко, черный с молоком для Сидягина, а остальным простой черный.
– Послушай, Валерий! – начал Сидягин (он единственный из всех называл босса на «ты»), расстегнув пиджак и ослабив галстук (к вечеру он всегда страшно уставал от этой «удавки», к тому же пиджак вот уже некоторое время стал ему слегка не по размеру и стягивал грудь и живот). – Ты хочешь открыть в новом квартале еще четыре новых компании, дело, конечно, хорошее, идеи замечательные, но…