это – шрам, который я выбрала сама, украшение, заметное и выражающее меня, шрам, который означал наличие, не отсутствие).
– Похоже, Даниэль – хорошая подруга, – заметил Калеб, невесомо очерчивая контуры татуировки, и я поежилась, мгновенно утратив дар речи.
Приятный ритм валлийского акцента и его улыбка – открытая и яркая, точно кусок свежего хлеба, – и вот я отказалась от всех своих заготовленных историй и глупых вопросов, став сама собой.
– Я постоянно обо всем тревожусь, – к собственному ужасу, выпалила я спустя два часа и три бокала пива.
Чудесным образом лицо Калеба не изменилось.
– Я боюсь стать ходячим клише, потому что говорю о писательском мастерстве чаще, чем пишу, – пробормотала я, не в силах сдержаться. – Так было не всегда, раньше я все время писала. Мы с моим братом Ноа еще в детстве поняли, к чему у нас лежит душа, и это редкость, так что я думала, что к этому возрасту достигну большего. Ноа сыграл уже в трех мюзиклах на Бродвее, а ему всего девятнадцать! Это просто невероятно.
Я часто говорю о Ноа, потому что у него интересная жизнь, и люди могут решить, что это относится и ко мне. Все хотят быть знаменитыми – или хотя бы знакомыми знаменитостей, – так что я ждала, что Калеб задаст несколько вопросов о карьере Ноа, но он этого не сделал: лишь выжидающе округлил глаза, побуждая меня говорить дальше.
– Конечно, мы куда чаще слышим о детях-актерах, чем о юных писателях, – добавила я, – но я все равно почти все время ощущаю ужасное давление.
– Не волнуйся! – рассмеялся Калеб. – Мы всё еще молоды. Спешить некуда. Тебе повезло, что ты знаешь, чего хочешь.
Мне тут же захотелось протянуть руку через стол и сжать его теплые пальцы, но я сдержалась. Почему я так быстро открылась? Обычно на первых свиданиях я вела себя весело и непринужденно.
Глаза Калеба, мягкие и ищущие, и его улыбка, свежая и здоровая, будто хлеб, придали мне сил.
– Ну, хватит, я хочу узнать больше о тебе. Прости, что вывалила все на тебя…
– Не надо извинений, – сказал он сочувствующим тоном и игриво вздернул бровь. – Что ты хочешь узнать?
Все, чуть было не выпалила я.
– Какого рода катастрофы ты предотвращаешь? – спросила я вместо этого.
– Ох, предотвратить их невозможно. Я моделирую уравнения, чтобы оценить потенциальный ущерб.
– Звучит как метафора, – заметила я.