Маршал Рокоссовский занял место во главе стола и предложил всем присутствующим незамедлительно начать совещание.
Я занял место напротив коренастого генерал-майора, который полушепотом беседовал о чем-то с полковником медицинской службы.
Заметив мой взгляд, они прекратили беседу и переключили свое внимание во главу стола.
– Товарищи! – произнес маршал.
– Вам всем хорошо известно, какая ужасающая ситуация складывается на данный момент. Несмотря на все наши усилия, эпидемию неизвестного заболевания сдержать не удается. Вчера я был вынужден отдать приказ передвинуть санитарные кордоны еще на сто пятьдесят километров севернее. Но если бы это помогло. Союзники не успели среагировать и допустили распространение заразы за пределы Европы. Вчера первые случаи были отмечены в странах Южной и Латинской Америки. А в США за пять дней зафиксировано более десяти тысяч смертей.
В Австралии ввели запрет на вход любых судов в свои территориальные воды.
– Константин Константинович, а что случилось с Георгием Константиновичем? – неожиданно спросил генерал-майор, сидящий напротив меня. – Солдаты ропщут, дескать, Жуков покинул армию.
– Вы знаете, Иван Никитич, как негативно я отношусь к распространению подобного рода слухов, – ответил маршал, – Георгий Константинович улетел в Москву по вызову товарища Сталина. Надеюсь, вам все ясно?
– Простите, Константин Константинович, – замолчал генерал-майор и Рокоссовский продолжил.
– Как вам известно, на прошлой неделе из Москвы прилетел Академик Зи́льбер. Выводы, которые он сделал после изучения ситуации, прямо скажем, загадочные. Он утверждает, что это заболевание вызвано новым неизвестным вирусом, который ни при каких условиях не мог появиться.
– Однако, – покачал головой полковник медицинской службы, слегка улыбнувшись, – при всем моем уважении к заслугам Льва Александровича, это слова студента-троечника, а не советского академика. Либо вы, Константин Константинович, неправильно его поняли.
– Я все правильно понял, – остановил его Рокоссовский, – дословно. Ни при каких условиях не мог появиться.
– Лев Александрович считает, что это заболевание создано нацистскими военными медиками, которые проводили свои эксперименты над пленными в концентрационных лагерях. Расследования, начатые в освобожденных лагерях, дают основания предполагать, что предположение академика Зильбера не беспочвенны.