– Тогда можно я занавешу окно? – спросила Вера и, не дожидаясь ответа, задернула плотную штору. – Если будет ураган, он повалит деревья. Ель точно не устоит. Та ель, которая растёт недалеко от фонтана.
Решив разредить обстановку, Герман предложил Вере выпить вина. Девушка отказалась.
Новый раскат оказался мощнее предыдущего. Вера интуитивно подалась вперёд и всем телом прижалась к Герману.
– Мы умрём! – завизжала она. – Мы все умрём!
Он растерялся. Вера отстранилась, кинувшись к двери. В коридоре она добежала до лестницы и, не оборачиваясь, начала спускаться вниз.
***
Тропический ливень бушевал минут двадцать. Всё это время Герман простоял у зашторенного окна, сначала планировал пройти в ванную, но передумал. У окна было легче сосредоточиться, он старался дышать ровно, не зацикливался на шуме, медленно считал до ста, растирая правой ладонью шею. Он пытался успокоиться, но страх упорно продолжал подтачивать изнутри, перед глазами замелькали обрывки прошлого: нелюдь… отец… мать… стоны… на улице гром, и тяжелые капли бьют по стеклу и карнизу.
…Запах горелых проводов и пластика Герман почувствовал сразу, как только из-за серых облаков показался кусок неба. Он открыл окно – в нос ударил резкий запах опаленных волос.
В коридоре было пусто, никого он не встретил и на лестнице, спускаясь вниз. Пустовали холл, ресторан, бар. Появилось стойкое ощущение, что народ вымер.
– Эй, я здесь один? – крикнул Герман, вернувшись в холл.
Тишина. От едкого запаха запершило в горле, начал душить кашель. Непрестанно растирая ладонью шею, Герман дошёл до кабинета управляющего, постучал и, не дождавшись ответа, толкнул дверь.
Виталий Борисович лежал на кожаном диване. Среагировав на шум, коротышка медленно открыл глаза, слабо улыбнулся и привстал.
– Герман Валентинович, – простонал он, не открывая рта. – Вам что-то нужно?
– Вы плохо себя чувствуете?
– Зуб, – простонал Виталий Борисович, сунув ноги в туфли. – Зуб опять разболелся. Вы слышали, какая была гроза? Жуткое дело!
– Почему пахнет гарью? – почти прокричал Герман, в упор глядя на управляющего. – В номере невозможно дышать, открыл окно, запах усилился, в чём дело, Виталий Борисович?
– Сам не пойму, – развёл руками коротышка. – Вы знаете, я тоже чувствую запах, но мне кажется, пахнет горелой листвой.