– База вызывает Совка, прием, – деловым тоном произнес Костя, поглядывая по сторонам.
Вместе с сержантом Костей мы заняли позицию на небольшом холмике, с которого открывался обзор на большую часть луга. У меня в руках был бластер из Звездных Воин, а у него Калашников.
– Рядовой Совок, прием! – настаивал сержант.
– Я не Совок, а Савелий! – прохрустел голос в рации.
– Отставить реальные имена, рядовой Совок! Нас может прослушивать враг!
Я едва сдерживался, чтобы не засмеяться в голос.
– Ладно… – смиренно донеслось из динамика.
– Обстановка, рядовой Совок?
– Никого.
– Мне нужен полный доклад!
Из рации послышался смиренный выдох.
– Рядовой Совок докладывает: врагов на местности не обнаружено, капитан.
– Вас понял, рядовой Совок. Продолжайте дежурство.
Оба мы не выдержали и расхохотались. Будь наша войнушка настоящей, нас бы уже раз десять подстрелили.
Костя среди нашей маленькой шайки был тем самой «заводилой». Если вдруг все начинали унывать от скуки или сидеть на одном месте дольше пяти минут, он всегда первым выходил вперед и расписывал для всех план чрезмерно важных занятий, хватающих до конца дня. Это могла быть постройка шалаша из найденных на местной свалке досок, лазание по заброшкам с целью найти спрятанные там сокровища ну или самое обыкновенное купание в местной речушке. Иногда он и вовсе предлагал безумные затеи. В прошлом году он выдал, что хочет пешком дойти до Москвы расстояние в тысячу километров с хвостиком. Он даже начал в тайне от матери собирать свой рюкзак, набивая его сухариками, чипсами и конфетами. Но, благо, от этой затеи он решил отказаться уже неделю спустя, потеряв к ней всякий интерес, как и ко всем безумным идеям до этого.
Иногда Костя напоминал мне бомбу, способную взорваться от безделия.
– На, – Он протянул мне раскрытую пачку с чесночными сухариками – моими любимыми. – Пора перекусить, сержант.
Я кинул сухарик в рот и принялся высасывать из него весь сок.
– Мне отец рассказывал, что в Чечне точно так же сидел, как мы с тобой сейчас, Слав, – начал ни с того ни с сего Костя. – На карауле, с другим солдатом, пока через десять минут не появились боевики…
Каждый раз, когда Костя начинал говорить про своего отца, воевавшего в Чечне, мне становилось неловко. За последний год он рассказал сотни историй, большая часть из которых были плодом его собственной фантазии, и чтобы понять это не нужно было быть гением. В его историях отец был чуть ли не терминатором, одной левой уничтожающий полчища врагов. И я, как и все ребята из нашей шайки, молча выслушивали эти сказки потупив взгляд лишь потому, что знали – отец Кости погиб на той войне год назад.