Поколебавшись, с тяжелым сердцем Анишин кивнул.
– Вот и славно, – Иннокентий в предвкушении потер ладони. – Ну-с, тогда расскажите мне напоследок, не встречалось ли вам в общежитии чего-то необычного?
– Более необычного, чем бесконечное здание, населенное каннибалами? – невесело усмехнулся Леха. – Ну, недавно я побывал в подвале…
– В подвале? – еще больше оживился Иннокентий. – Сделайте милость, расскажите подробнее. Я даже не знал, что здесь есть подвал!..
***
Леха стоял, приложившись ухом к бледно-зеленой деревянной двери и слушал. Прошел уже, наверное, не один час с момента, когда он услышал с той стороны бодрое «Р-раз!» и звон битого стекла. С тех пор по обе стороны двери стояла тяжелая, давящая тишина. Ни крика, ни вздоха, ни даже предсмертного хрипа. Будто профессор вместе со своим рюкзаком, очками и джинсовой курткой растворился в тумане без остатка.
– Жвачку будете?
Леха подпрыгнул, издав жалкое «И-ить», и развернулся. Перед ним стояла странно знакомая почти взрослая девица в вызывающе короткой юбке и протягивала початую упаковку жвачки со стертым до неузнаваемости названием.
– Я тут жду… – пробормотал Анишин, указав себе за спину.
– Чего? – Шелупонь насмешливо склонила голову набок.
– Там профессор, он… – Леха обернулся и обомлел.
Бледно-зеленая дверь исчезла. На ее месте была сплошная стена, покрытая неровной штукатуркой, и выглядела она так, будто никакой двери на этом месте вовсе никогда не было. Леха провел по стене рукой, легонько стукнул костяшками. Ничего. Какого черта?!
– Так будете или нет?
Леха, поколебавшись немного, снова повернулся к собеседнице и машинально протянул руку, но Шелупонь тут же спрятала упаковку за спину:
– А фигушки! Сначала – к Коменданту.
На языке Анишина крутились целые стаи вопросов, но взглянув в насмешливые глаза Шелупони, он проглотил их, не задавая, и почти безучастно ответил.
– Ладно. Веди.
***
Дорога заняла не так долго, как ожидал Леха. Может быть, Шелупонь знала короткий путь. Или он все это время ходил кругами. Или пространство общежития устроено так, что до Коменданта можно легко добраться из любой точки. Так или иначе, минут через двадцать Анишин уже стоял перед дверью с ярко-алой табличкой.
Отчего-то он чувствовал себя виноватым перед строгим усачом. Но, помявшись с минуту, все же решился – постучал и вошел в кабинет.