Был убит безобидный полудурок по прозвищу Матюша (Матвей Иссакович), который ходил по поселку и громко разговаривал сам с собой. Поговаривали, что он был не такой уж и безобидный, потому что во время войны служил в Челябинском УМВД следователем.
С наступлением лета начались походы на колхозные поля, находившиеся в Ивановском лесу. Их мы чередовали со сбором угля, заготовкой дров на зиму. Единственным препятствием была для нас «долина смерти» – расстояние от леса до железной дороги.
В июне на поляне расположился цыганский табор, чем облегчил нам дорогу домой.
Объездчиков было трое: дядя Ваня на чахлой кобыле и братья Ахмед с Рашидом на лоснящихся вороных жеребцах с плетками, на концах которых были привязаны шайбы.
Мы целый день находились в лесу: пекли на костре картошку, грызли морковь, брюкву, турнепс, играли в карты, хотелось и домой что-то принести. Ждали наступления сумерек или темноты. Из леса добегали до табора, цыгане нас не выдавали, а объездчики к табору старались не подъезжать. Отдышавшись и отдохнув, а каждый был затарен сеткой, мешком или нес овощи в рубахе или карманах, мы сколько есть сил врассыпную бежали к железной дороге.
В то время существовало негласное правило: железная дорога и за ней – суверенная территория шахты. Сразу после войны шахтеры утопили одного из объездчиков.
В день, когда дежурил дядя Ваня, мы спокойно затаривались и добегали до железной дороги.
Однажды Рашид отрезал меня от группы, и мне ничего не оставалось, как бросится в болото Светлое, где мы иногда купались и дно было твердое. Он почти догнал меня и плеткой рассек левую щеку в районе десны. Я добрался до середины и водой с кровью начал захлебываться. Вспомнив, что все еще держу сетку, я отпустил ее на дно, ногами нащупал ее и перестал глотать воду. Рашид демонстративно галопом поскакал в отделение. Неделю я не мог жевать, и мать ложечкой вливала суп с правой стороны.
Дней через десять Ахмеда нашли в лесу повешенным. Рашид еще больше рассвирепел – видно, хотел отомстить за брата.
Как-то в конце июля безотцовщина Циммер, Янбаев, Шмидт и я, убегая от Рашида, были уже на своей территории, когда он, перегнувшись, хотел плеткой огреть кого-нибудь из нас. В это время лошадь поскользнулась на рельсе и сильным рывком дернулась в противоположную сторону. Рашид затылком ударился о второй рельс. Треск был как выстрел. Изо рта брызнул фонтан крови, и он с железнодорожной насыпи скатился в воду. Мы остолбенели. И только когда пошли пузыри, бросились бежать в сторону поселка Гортоп, где находился наш пункт сбора, и дали клятву ни при каких обстоятельствах никому ничего не рассказывать.