– Знаешь, боя бы не было, я потекла от одного твоего взгляда, – прижимается ко мне. – И ты, наверное, прав, да. Но я жила тобой все это время, а потом, когда увидела в клубе, да еще не одного, подумала, что сошла с ума. Может, все же сошла. Не пойму.
Воспоминание про “не одного” неприятно режет. Это я тоже никогда ей не говорил:
– Эта девочка… Она была моей жертвой, – говорю вслух. Отвратительные вещи. Тошнотворные. – Мне жаль, что… Что она попалась в то время.
– У нее был ты, – не смотрит на меня.
– Не было, малыш, – поворачиваю к себе ее лицо. – Ничего у нее не было. Ни меня, ни себя.
– Ты все обо мне знаешь, – грустно улыбается. – Все знаешь. Я не святая точно. И я не собираюсь сейчас упрекать тебя в чем-то. Она была… Они были… Пускай, зато теперь есть мы.
– А еще я посадил твоего бывшего жениха, – невпопад говорю я. – Подложил ему герыч.
– Ты, что? – переспрашивает, шаря взглядом по моему лицу. – Я же никогда не рассказывала.
– Ну и что? – смеюсь, вспоминая ту историю и его лицо. – Ты бы это видела. Года полтора назад. Он долго не понимал, как так вышло.
– Зачем ты так сделал? – спрашивает с любопытством.
– Он меня раздражал, – пожимаю плечами. – Случайно встретил как-то в кофейне и понял, что не хочу, чтобы он жил в этом городе. В одном городе с тобой.
– Боже… – выдает она и замолкает. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю.
– Несмотря на то, что я злой и страшный… Палач?
– Угу, – обнимает ладошками мое лицо. – Скажи мне честно, какая я? Добрая? Великодушная? Справедливая, может?
– Моя, – отвечаю честно. – Это главное.
– Можно я тоже тебе кое-что расскажу? – спрашивает, а голос начинает чуть слышно дрожать.
– Конечно, – опасливо говорю я. Вот и сдулся Палач. Боится собственную жену.
– Денис мне все рассказал, – вновь не смотрит на меня. – Хотел, чтобы я боялась, чтобы никуда от него не делась. Я все знаю про ту сессию. До меня. С той девчонкой. Имени он не помнил.
Молчу. Я догадывался. Знал, что ему обязательно нужно будет чем-то ее кормить. Историями обо мне. Чувство беспомощности вспоминается легко – я живу в нем последний год. Ладонь начинает подрагивать, с каждым мгновением все сильнее.
– Крис, – выдавливаю я. – Ее звали Крис.
– Ты не виноват, – придавливает мою кисть рукой. – Это он больной ублюдок.
– Я ее туда привел. Она мне верила. Так что, кроме меня, никто не виноват, – отстраняюсь, но не потому, что хочу оказаться от нее дальше, а потому что хочу показать больше. – Малыш, на заднем сиденье мои шмотки. Надень их. Пойдем рыться в прошлом.