К дороге подступили холмы, поросшие лесом и, хотя деревья стояли голые, густой подлесок обещал укрытие.
– Мы сможем спрятаться в лесу, метель скроет следы! – прокричал декурион.
Констанций оценил обстановку. Силы не равны, чтобы принять бой, да и цена поражения была высока: документы не дойдут до императора, и воровство не будет наказано. Он приготовился отдать команду поворачивать в лес, как вдруг из снежной мути на них выскочила группа кавалеристов.
После секундного замешательства декурион заорал:
– Да это же наша турма! Ребята скакали в Апулум, чтобы объединиться с нами! Сальве, Бурджи и Тинко!
Обе турмы объединились и перестроились в боевой порядок, готовясь к столкновению. Констанций выехал вперед и остановился перед первой шеренгой.
Преследователи тоже остановились и выстроились в отдалении в таком же порядке.
Констанций крикнул:
– Кто старший?! Переговорим! – и медленно двинулся вперед.
От противоположной шеренги отделился всадник и шагом поехал навстречу. Сквозь снежные хлопья и надвинутый до бровей шлем трудно было различить черты лица легионера.
Всадники сблизились.
– Ты знаешь, кто я и чью волю исполняю? – не выпуская из рук мандат, Констанций дал прочесть его командиру легионеров. – А это письмо императора: с печатью и предписанием. Теперь, командир, выбирай, чей приказ тебе выполнять – легата или императора. Сам понимаешь, мы не сдадимся.
Легионер сжал губы, лицо его оставалось неподвижно, а взгляд устремился в бесконечность. Наконец он моргнул и сказал:
– Не должен я перечить воле императора. И своих людей за легата положить не хочу. Желаю тебе выполнить приказ, преторианец!
Они развернулись, и каждый поскакал к своей турме.
Хозяева и рабы отправились в храм Сатурна, и в доме не осталось людей; сделалось непривычно тихо. Елена была в своей спальне. Всего одну ночь провели они с мужем в этой комнате. Теперь ей было одиноко в незнакомом городе рядом с новыми родственниками. Душа обращалась к богу: «Иисус, дай силы моему мужу, сыну Божьему Констанцию, пройти воинские испытания с честью, сохрани ему здоровье, огради его от опасностей». Елена молилась о Констанции и, казалось, видела то, на что смотрели его глаза: занесенные снегом холмы, окованные железом ворота и суровых военных в тяжелых доспехах.
Она скучала по дому. Каждый день добавляла по строчке на узкую полоску льна – писала отцу про все интересное и новое. Когда полоска будет заполнена, Елена скатает ее в рулон и отправит военной почтой в Дрепан.