– Слышал новости?
– Чо там, Шам?
– Грязные тархи. – Это грузчики переговаривались в курилке, та стояла рядом с саманной постройкой. – Чот зашевелились. – голоса у них громкие, грубые, Рэл часто узнавала последние новости от них.
– И чо?
– Стрёмно это.
– Чо это?
– Ой, Клохий, ты опять под синькой…
Газет Мирда не выписывала, да и не ходила почта до них, только до завода. Там и выдали Рэли письмо с повесткой – явиться за новыми браслетами. Отчим, когда узнал, что она должна уехать, впервые за долгое время ни разу ее не тронул, не было за эти дни ни одной привычной затрещины и оплеухи.
Мужчина на самом деле надеялся, что его воспитание сделает девочку лучше, но не помогало. Выросла не пойми какой, одно радовало – государство помогло, рабочее место выделило. Правда, этим местом Рэл должна была воспользоваться в шестнадцать лет, а до этой поры учиться. Ахел с Мирдой пытались её отдать в вечернюю школу, но кому нужна ненормальная девчонка? Их народ простой, и чужаков, как Рэли, люди сторонились. С другими детьми такого выродка не посадить, родители против будут, мало ли чему она может научить? Вдруг переманит на свою тёмную сторону, сделает из их честных детей таких же. В церковь их тоже не пускали. Вот и ходила Рэл, почти каждый день на завод…
Бойница располагалась у примыкающего загона, где вываливали битком кур в клетки. Их привозили на грузовиках с трёх ферм: одна была рядом с заводом, а прочие находились в соседнем городке Новак. Собственно, до столицы Тишины маршрут от Нигги был в два города, автобус шел через Новак, затем Элдерж и дальше прямиком до Тишины. Рэли мысленно прокладывала свой путь, так как Семека её сегодня порадовала хорошими новостями.
– Слышала, что в отдел кадров приходил кто-то… кроп-поп-поп, – речь женщины всегда прерывалась на рандомные выкрики, порой она могла засадить себе кулаком по голове или в грудь. – Завтра на стажировку… куууу-кууу… Придёт, и тебе отпускные дадут, если того возьмут…
Отпускных у Рэли накопилось за восемь лет немало, за каждый год по четырнадцать дней, итого сто двенадцать. Но ей столько не надо. Она не знала, на сколько затянется эта процедура, так что собиралась взять только неделю выходных. У неё так-то и выходной был один, через три рабочих, в этот день она пыталась учиться, книги читала, задачки решала, но и по дому что-то делала. Если погода хорошая была, то с книжкой убегала по холму вверх, где совсем тихий ручеёк – в пальца два толщиной – пробивался сквозь каменную породу. Пару яблок по карманам, и дома её можно было не ждать до ужина, весь день сидела там. Вот в зиму тяжко – холод пробирал до костей, перешитое старое пальто Мирды её не грело, только движения сковывало. Приходилось дома сидеть, тогда не поучиться, Ахел все мозги выклёвывал. Ругать он был мастер, попрекал, гнобил, тыкал, иногда такую затрещину мог вписать, что звёздочки перед глазами плясали, благо после оплеухи он переставал гундеть.