– сказал мой взволнованный сын.
– Температура выше точки замерзания воды.
– Посреди открытого космоса! Но тут нет солнца. Нет растений. Фотосинтеза. Ничегошеньки нет.
– Жизнь всеядна, – напомнил я ему. – Свет – просто одна из разновидностей пищи.
Мы отправились на дно океанов Фалаши, к срединным хребтам. Направили лучи фонарей в самые глубокие разломы, и Робби ахнул. Повсюду была жизнь: белые крабы и моллюски, фиолетовые трубчатые черви и порхающие, складчатые существа, похожие на ткань. Все питалось теплом и химией, сочащимися из «черных курильщиков».
Робину все было мало. Он наблюдал, как микробы, черви и ракообразные учились новым трюкам, поедали сородичей и распространяли питательные вещества по морскому дну, в окружающих водах. Проходили целые эпохи, века, даже геологические эоны. Океаны Фалаши наполнились новыми формами жизни: всевозможными жуткими тварями, которые плавали, удирали друг от друга и соревновались в хитрости.
– Пожалуй, хватит, – сказал я.
Но он хотел посмотреть еще. Подводные вулканы извергались, потом остывали. Течения менялись. Небольшие потрясения и локальные катастрофы благоприятствовали тем, кто вел себя скрытно. Неподвижные ракушки превратились в свободных пловцов, а пловцы развили дар предвидения. Искатели приключений колонизировали новые места.
Робин был очарован.
– Что произойдет еще через миллиард лет?
– Как-нибудь вернемся и посмотрим.
Мы оторвались от поверхности черной, как смоль, планеты. Она съежилась под нами и в мгновение ока снова стала невидимой.
– Как же мы вообще обнаружили это место?!
Да уж, странная история. Цивилизация медлительных, слабых, голых и несуразных существ на гораздо более удачливой планете пережила несколько вымираний, продержалась достаточно долго и узнала, что гравитация искривляет свет повсюду во Вселенной. Без всякой уважительной причины и за безумные деньги мы создали прибор, способный с расстояния в десятки световых лет увидеть малейший изгиб звездного света, создаваемый этим маленьким космическим телом.
– Да ну тебя, – сказал мой сын. – Выдумываешь.
Такие уж мы, земляне. Не угомонимся, пока всей Вселенной не докажем, что наши выдумки – самая настоящая правда.
Выехали на рассвете. С восходом солнца Робби чувствовал себя лучше всего. Он унаследовал это качество от своей матери, которая могла еще до завтрака разобраться с десятком катастроф некоммерческого характера. В то утро он бы даже к изгнанию отнесся как к приключению.