Стол оказался завален электропистолетами, небольшими шокерами, молоточками, капсулами с сильнейшими деприваторами, кастетами, шприцами с водой из Ситины, ламинированными альбомами с фотографиями прелестных распутниц на пропитанных змеиным ядом страницах, отравленными фруктами и овощами, дешевыми микрофотоаппаратами, складными ножами, сверхзвуковыми дротиками и много чем ещё.
Господин Волокита не желал остаться неудел. Из бокового кармана он вынул 10 000 тэнций и тоже положил на стол.
– Вот, [откашлялся] единственный, кто меня понял правильно! – прокомментировал Новачек – А вы, господа, уберите этот мусор со стола! [откашлялся] Представить страшно, зачем вам всё это носите!
Директора суетливо расхватали всё обратно (Зундерсон и Витирсон чуть не подрались за ламинированный альбом).
– …Во-вторых, [откашлялся] назначаю должность внештатного вахтёра – он будет держать ключи для доступа в мой кабинет, и отдавать их по своему усмотрению. И эту должность займёт [драматически откашлялся] Вель-Ой-Уилфред! Как самый понятливый из присутствующих. Аплодисменты!
Директора спохватились и захлопали в ладоши. Уилфред, не успев осознать придавившего его счастья, захлопал тоже…
Весь день господин Волокита только и делал, что производил транзакции ключей то тому, то другому. А ключей было всего лишь три, поэтому ему приходилось запоминать, кому он отдал ключ в прошлый раз, и где владеющая им персона может находится:
"– Мне ключ к таракану!"
"– Ключи закончились, ближайший на восьмом этаже у господина Маннэ, директора записи."
"– Ой, знаешь, Вилли… Жутко с ним разговаривать. Можешь ты ему сначала позвонить?"
"– Оказия, извиняюсь… Ладно, позвоню… Бегите."
И сразу:
"– Мне ключ к Палкинсону! "
"– Ключи закончились. Скорее всего, скоро освободится у… Господина, который, извиняюсь, ушёл только что вон по той лестнице вниз. Прилизанный такой. Попробуйте догнать. Извиняюсь… "
"– Ой, Вилли, я ему отчёт по отчётности отдела не отправил. Разговор трудно пойдёт, можешь сам позвонить и… Попросить ключ?"
"– Оказия, извиняюсь… Откуда я знаю его номер?"
"– Ладно-ладно, господин Волокита… Я тебе это припомню."
"– Не печалься, старик, ступай себе с богом… Извиняюсь. "
И так далее…
В один из редких моментов спокойствия Уилфреда посетили две мысли: первая – за два десятка лет он не смог понять, какого возраста был господин Новачек, ведь в общем он выглядел как обычный, затюканный всеми инстанциями средневозрастной управленец, хрипел и кашлял как старик, а жестикулировал – будто школьник на конкурсе проектных работ; и ни разу не праздновал Дня Рождения. Впрочем, Уилфред быстро отправил эту мысль на свалку бесполезных… Вторая же была больше связана с тем, что творилось дома… Она пришла к нему, когда от скуки он решил порыться в шкафчике вахтёрского комода: три потерянных кем-то припис-книжки за 6-56 год, пять высохших шариковых ручек, непригодная к использованию тепловая пеллета, запылившаяся тетрадка в клеточку, в которой каракулей больше, чем слов, пустая железная наградная цепь… И ключ от "кондитерской". Непонятно, какие пути мышления при этом совокупились, но слово "кондитерская" натолкнуло Уилфреда на предположение, что поискать решение "маркосовского вопроса" на компьютерах в реестре Конгломерата было бы неплохой идеей…