– Нас одурачили, – сказал Куикмен, глядя на оставшиеся на доске шашки. – Тот последний ход, когда ты сбил мою фишку и спрятал от удара свою, был как на турнире мастеров. Да ты небось региональный чемпион. Или, может, чемпион страны?
Мальчик широко улыбнулся.
– Клянусь, я и играть-то толком не умею.
– Рассказывай кому-нибудь другому.
– Мне просто повезло. Кости удачно выпали.
– Ерунда. В жизни не видел столько блоков. Это была стратегия.
– Вот-вот, – вставил Петтифер. – И очень эффективная.
Мальчик ни в чем не признавался.
– Вам виднее.
– Надо мне к следующему разу поработать над тактикой, – сказал Куикмен.
– Вряд ли вам это поможет.
Было непонятно, всерьез он это или просто красуется. Мальчик встал, снял со спинки стула ветровку и подошел к моей стене с образцами. Лампы дневного света так ярко освещали комнату, что глазам представало лишь скопление белых лоскутков – коллаж из квадратиков холста, расположенных в порядке, понятном мне одной. Их было не меньше сотни, и на каждом – мазок белой краски, едва различимый на белом же полотне. Фуллертон подошел поближе, пытаясь разобрать карандашные пометки на полях.
– Над чем вы работаете, Нелл? – невинно поинтересовался он. – Дайте-ка угадаю: это связано с белым?
Петтифер прищелкнул языком.
– Переступаешь черту.
– Ничего, – сказала я.
– Нет, ну послушай, он же должен быть в курсе.
– У нас тут не принято вмешиваться в чужую работу, – укоризненно сказал Куикмен.
Фуллертон примирительно вскинул руки:
– Господи! Ну извините. Больше не буду.
– Это заготовки для панно, – сказала я. – Больше вам пока знать не положено.
– А давить на нее мы не вправе, – добавил Куикмен.
Мальчик все еще рассматривал стену.
– Неужели вам никогда не хотелось посоветоваться друг с другом? Ради взгляда со стороны?
Я уже почти привыкла разговаривать с его спиной.
– Бывало. Но тогда я писала бы не для себя. А писать нужно только так.
Куикмен одной рукой собирал шашки, яростно стуча ими об доску. Судя по его резкому тону, он еще не оправился от проигрыша:
– Здесь тебе не школа искусств. Если ты приехал за советами, то обратился не по адресу.
Фуллертон обернулся и засучил рукава.
– Да нет. Я человек скрытный. – На левом запястье у него остался бледный круг от часов. – Я здесь, чтобы кое-что доделать. Не буду утомлять вас подробностями.