Скопление машин и людей, что по каким-то причинам не смогли попасть на Базу, здесь называли «резервом», но, судя по их количеству, ожидание не было долгим. На Мимасе «отстойник» был в разы длиннее, люди жили там неделями, а углубившись в середину, можно было увидеть, как кто-нибудь вывешивает постиранное белье на борта для просушки.
Кира продолжала спать. Он в очередной раз подумал её разбудить, но отвлёкся на человека в ближайшей каре. Тот медленно поднялся и замер, будто в нерешительности, осматривая их батволер. Павел убрал ноги, чтобы они не загораживали проход, и положил руку на ножны – на всякий случай.
Парень наступил на борт и запрыгнул внутрь. Мальчишка обернулся, а женщина от неожиданности испуганно шарахнулась в сторону.
– Машина сломалась или батареи сели? – спросил человек, смотря поочерёдно на каждого. Он выглядел молодо, не старше их с Кирой, и был одет в спецовку с набором цифр на груди, которые Павлу ни о чем не говорили.
– Нет. Водитель… плохо, – ответил мальчишка, привстав.
– Очень жаль. Если будет жарко, можете укрыться в каре, – он кивнул в сторону своей машины.
– Ужасное предложение, – громко сказала женщина, – в твоей машинке не развернёшься.
Парень без всякого выражения посмотрел на неё в ответ, но ничего не сказал.
– А вы… почему? – неуверенно спросил мальчишка, и тот перевёл на него взгляд.
– Пропуск потерял.
– Да… давно?
– Третьи земные сутки.
– Долго.
– Долго. Хотя я думаю, что про меня просто забыли.
Он беспечно улыбнулся и пожал плечами.
Павел смотрел и не верил. Если бы тот действительно хотел попасть на Базу, ему следовало бы сидеть не здесь, а на платформе, где было больше шансов, что про него не забудут.
Мальчишка подвинулся, уступая место рядом, и, едва парень присел, стал медленно, подбирая слова, рассказывать про водителя и полёт до Базы. Павел поначалу прислушивался, а потом отвлёкся на приоткрывшуюся дверь кабины.
Через заднюю дверь вышел курсант; мужчина что-то спросил, но тот отрицательно покачал головой, не подходя ближе.
– Сколько ещё здесь сидеть? – крикнула женщина, не поднимаясь с места.
Никто даже не посмотрел в её сторону.
– Я тебя спрашиваю! Когда нас отпустят?!
Павел подумал о том, что этой женщине недолго осталось кричать.
Он подавил непрошеный зевок и, стараясь случайно не зацепить кусок чужой жизни, перевёл взгляд на мальчишку и потерявшего пропуск парня. Первый что-то пытался рассказать, и с его слов не складывались предложения, а последний рассматривал Киру и почти согнулся вдвое, пытаясь увидеть чужое лицо, прикрытое волосами.