Помещение столовой оказалось не менее просторным, чем бальный зал, однако число гостей несколько уменьшилось. Длинный стол, начинавшийся на невысоком помосте, где разместилась семья герцога и наиболее уважаемые гости, был заполнен, от силы, на две трети. Менестрель немного удивился, так как пик противостояния планет еще не был пройден, но затем решил, что многие еще отсыпаются после бурной ночи. Локки совсем было решил примоститься с краешку, но провожатый решительно взял его за локоть и повел во главу стола. Менестрель подумал было, что ему снова придется развлекать гостей, и был очень удивлен, когда его подвели к свободному месту во главе стола, рядом с помостом.
На возвышении сидел сам герцог, его супруга и еще три пары гостей, среди которых, конечно же, оказалась и Нюррсс со своим спутником. Ее утреннее платье тоже было выдержанно в зеленых тонах, но на этот раз гораздо более спокойных, такое платье можно было бы увидеть на молодой женщине в каком-то поселении Сумеречного Леса, жители которого предпочитали цвета, позволяющие сливаться с окружающей средой. И в этот раз одежда плотно закрывала всю кожу, кроме лица и кистей рук, затянутых в серебряные перчатки. Такие же перчатки Локки увидел и на руках ее дочерей, между которыми его, как раз, и усадили. Пунцовый от смущения, юноша уставился в пустую тарелку, судорожно пытаясь понять, как себя вести со своими соседками, и то, как много им о нем известно.
И вновь, инициативу проявила красавица с глазами цвета морской волны. Тряхнув рассыпавшимися по плечам темными волосами, в которых утреннее солнце рождало едва заметные красноватые отблески, она подвинула к менестрелю свой бокал и кокетливо произнесла:
– Наконец-то, появился кто-то, кто сможет и за нами поухаживать!
При этом девица скорчила забавную гримаску, кивнув в сторону своих братьев, которые сидели на противоположной стороне стола, рядом с дочерьми герцога, которым было лет по 12—13. Не найдя достойного ответа, Локки, просто, взял ближайший кувшин и наполнил до краев ее бокал.
– А мне хотелось бы, попросить еще кусочек, вон того, пирога, он выше всяких похвал! – попросила ее сестра, чьи волосы отливали старой медью, а глаза цвета мокрой травы были пронизаны золотыми искорками.
Приняв из рук менестреля тарелку с пирогом, она с приятной улыбкой поблагодарила его, положила в рот небольшой кусочек и жестом предложила последовать ее примеру. Дождавшись, когда юноша примется за еду, соседка продолжила разговор: