Когда он, толстый от двух пакетов сахара, вернулся в проулок, парень стоял на прежнем месте. Вокруг всё зашевелилось; Серёжа проходил мимо недоростка, зная, что тот ему что-нибудь скажет:
– Чувак, нет закурить?
Серёжа подумал, что никто в целом мире уже не говорит слово «чувак». К нему сразу подошли сзади; воздух между ним и шапкой потемнел и съёжился. Эта позиция – попадание в хулиганскую ловушку – всегда незаметная, смерти подобная – отдала неясным воспоминанием. Он ответил, что не курит, и парень улыбнулся:
– Да, я тоже. – И достал сигарету из широкого кармана. Сжал между губ, вынул зажигалку. – Вредно реально.
Улыбка у него была почти добрая.
– Ты нас видел? И мы тебя ночью. Это из твоего окна выглядывает стол?
Серёжа отошёл, чтобы посмотреть на того, кто встал позади: это был второй ночной гость, маленький, смуглый, такой же холёный.
– Ты живёшь в том отеле, в гостинице? Тебе можно посочувствовать? – Большое облако дыма. – Уже говорил с владельцем? Он тебя денежку заставит заплатить?
Парень болтал скороговоркой и не ждал ответов на вопросы, но Серёже удалось сказать, что в разбитом окне он не виноват и его хозяин это знает. Скоро они вызовут полицию и снимут отпечатки, чтобы узнать, кто его подставил.
– Ой, ментов… А что, если он делал это в перчатках? – И парень ласково рассмеялся, выдохнул холод. – Меня Лёва зовут. Лёвыч.
Серёжа тоже представился. Второй недоросток не спускал с него глаз.
– Серёженька, мне надо… Чтобы ты пока его не убирал, хорошо? Можешь это сделать для меня?
Серёжу под курткой бил ледяной воздух. Он спросил: как не убирать?
– Ну так, чтобы остался свисать. Вдруг твой стол поможет нашему бизнесу, тогда мы будем тебе благодарны. Он людей вокруг может собрать, понимаешь?
Серёжа со смехом сказал, что оставить стол было бы проблематично, и поинтересовался, что у парней за бизнес. Улыбка у Лёвы пропала:
– Смеяться не надо.
И протянул сигарету, прежде чем из Серёжи вырвалось извинение:
– Кури.
– Да я не курю.
– Покури.
– Покури, Серёж, – вкрадчиво попросил второй парень.
Ночные гости выпрямились, напряглись, приподняв плечи; Лёва сделал размеренный вдох и поднёс сигарету к самому Серёжиному рту, так что тот мог, хотя она и не касалась его губ, ощущать её ими. До его носа исчезающими шажками добирался запах табака. Серёжу захлестнул гнев, но он только мотнул головой и ответил, что курить не будет. Краткая пауза – и он уже готов был дёрнуться, но замешкался, вообразив, что находится в тупой киносцене, успев даже улыбнуться этому, и друг Лёвы схватил его сзади, а сам Лёва резким движением вставил сигарету Серёже в рот. Он захотел закашляться, но кашель испугался цепких рук и пропал. Лёва улыбнулся: