– Ага! Цирк уехал, клоуны остались, – подхватила Карина. Не отрывая глаз от смартфона.
Кто-то гоготал во всё горло; кто-то громко смеялся; кто-то тихо улыбался. Таня сидела молча, сложив руки на первой парте. Её шоколадные волосы волнами лежали на плечах. Она не смеялась и даже не улыбалась. Никита поймал грустный взгляд её карих блестящих глаз на себе.
– Чувырло! – Эдик угрожающе, с грохотом спрыгнул на пол.
Никита почувствовал, как ритм его сердца участился. Ему захотелось подобрать тряпку, плюнуть в неё и бросить Эдику в лицо. Но вместо этого он вытер лицо рукавом. Эдика лучше не злить, себе дороже выйдет. Никита в два раза меньше его, всё, что он может сделать, – промолчать, стерпеть. Противостоять громиле бессмысленно, может закончиться очень плохо. Душевная боль разрасталась – Никита не понимал, от страха или от стыда перед самим собой. Когда он успел превратиться в труса? Каждый день Эдик его унижает, а он молчит, всё проглатывает. Всё терпит. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец.
– Эдик, что тебе нужно от меня? Почему ты постоянно докапываешься до меня? – Никита вцепился в лямки своего портфеля, висящего за спиной на плечах.
Эдик впритык подошёл к Никите, упёрся в него пузом и сверху вниз сверлил взглядом. Никита шагнул назад не от страха, а от разящего свитера Эдика – резкого запаха кислой селёдки.
– Понимаешь, Леманн, ты меня бесишь! А ещё мне скучно, – Эдик оглядел своих дружков, стоявших по правую и по левую сторону. Ухмыляясь кривым маленьким ртом, скорее всего из-за его пухлых щёк. Они сдавливали тонкие губы, не давая им расплыться в улыбке. Уставился на Никиту.
– А я здесь при чём? – осторожно спросил Никита. – Я тебе ничего не сделал!
– Ты клоун, Леманн! Ты вонючий клоун.
Длинный стоял справа, не сдерживаясь, вульгарно хохотнул. Никита чуть было не улыбнулся, подумав, что вонючка как раз Эдик.
– Это точно! Ты посмотри на себя, чучело, – пробубнил Гера и отвесил Никите подзатыльник. Желание улыбаться у Никиты тут же пропало.
– Не порть мне веселье, Леманн. Подними тряпку и дай мне.
Никита опустил глаза, у его ног лежал грязный лоскут, но поднимать он его не хотел, как бы страшно сейчас ни было.
– Я не буду её поднимать!
– Спорим, будешь, иначе ты поплатишься своим здоровьем.
– Нет.
– Что нет? – Эдик непонимающе таращился.