– Стражники переходят все допустимые границы, – кричал царь Индиллим на зеркальную жрицу Лилис, отворачиваясь от окна высокой башни, откуда только что смотрел, как лисий патруль раздел до нага трех женщин, обыскивая их.
Горожанок бросили лицом о камни мостовой, пока лисицы проводили обыск, царапая медными впаянными в ногтевую ткань засечками когтями, их спины в кровь, получив команду «копать».
– Что ты молчишь? – выплеснул Индиллим вино в лицо прислужника, а кубок швырнул прочь за ставни. – Сто тридцать мертвых эблаитов! А белявый мальчишка выжил! Твой спектакль зашел слишком далеко, Лилис!
– Наш, – поправила его жрица, поднимаясь с золоченого стула высотой с лошадь.
– Наш..? – напрягся Индиллим, – я в твои дела не лезу! А ты не лезь в мои!
– Я не о тебе, мой царь. Я о себе и моей сестре. Это было наше решение. Мое и Лилус.
– Решение вы приняли! Где кубок?! – пнул царь прислужника стопой ноги, чтобы наливал вина до краев. – Лучше бы достойно несли свою службу. Эрешкигаль гневается на Эблу. Мало вам мулов? Мало служек?! Ребенка удумали на алтаре зарезать! Вот она и воспротивилась! Вот и убила больше сотни!
– Он белявый, мой царь. Кожа его прозрачна, как бумага. Глаза текут, как вода. У него нет ресниц и бровей, – произносила Лилис баюкающим тоном каждое слово, совершенно не опасаясь Индиллима. – Младенец словно снег вместо пыли Иркаллы. Он как черные светила на серебре небосклона. Рождение белявого – дурное предзнаменование. Еще одно.
– Еще одно? – пошатнулся Индиллим.
Жрица, окутанная прозрачными тканями и драгоценными сияющими браслетами вокруг запястий и лодыжек приближалась к своему царю. Напротив ее сестра близнец синхронно повторяла каждое движение. Души женщины были соединены материей, что не различит ни одно живое око, что существует за пределами знаний поданных жриц о мире.
– Белявый – второе предзнаменование о конце света, наш царь, – произнесли одновременно женщины, и Индиллиму показалось, что у него звенит в ушах. – Как только алое перо появится за стенами царства, случится страшная беда. Придет всему конец.
– Всему конец… – еле ворочал языком Индиллим, – но вы же… – опрокинул он кубок, проливая вино по золой нити своих одеяний, – вы…
– Мы, – снова прозвенело у него в голове, – то били мы…
– Мы… – еле слышно согласился Индиллим. Стирая с бороды вино он отмахивался от видений крови на своих руках, а не гранатового забродившего сока, – мы сделали, что должно… Конец наступит, ежели царица сына не родит. Ваши боги молчат, великие жрицы. Они не исполняют обещание о сыне…