Так же и я с изумлением и страхом смотрела на это странное великолепие, не решаясь тронуться с места. Наконец, всё-таки преодолев внутреннее суеверное чувство, медленно и осторожно я двинулась в обход, от колонны к колонне. Кое-где мраморная облицовка отвалилась и, должно быть, ушла в почву, и был виден природный известняк. Дворец, большой барский дом, пострадал более, чем колоннада: он был обшарпан донельзя, и мерзкая народная брань испохабила его цокольный этаж. Во всём здании не уцелело ни одного окна, они были заколочены чем попало. Верхний балкончик, обращённый прямо на восток, на восход солнца, давно рухнул, торчали только балки.
Я обогнула дом. Сгнившая доска от пинг-понга попалась мне под ноги и обрывок верёвки – вот всё, что осталось от последних его обитателей.
За домом внимание моё привлёк небольшой холм, явно насыпанный когда-то, а теперь поросший буйно цветущей крапивой. Кусок грязной фанеры прикрывал обвалившийся лаз, откуда тянуло сырой землёй. Бог его знает, что это было. Бог знает, что это вообще было, что за явление среди лесной чащи, на остатки какой цивилизации, утраченной навек, сгинувшей в глубине среднерусской возвышенности, я наткнулась? Кто и для кого возвёл мраморные колонны и величественный дворец, и куда подевались грезившие чужбиной его владельцы и их искусные мастера?..
Вернувшись в деревню, я попыталась узнать что-нибудь у бабы, гремевшей вёдрами у колодца. Но та толком ничего мне не разъяснила, сказала лишь, что, мол, раньше было барское имение, а потом сделали дом отдыха и подземный ход закопали. От неё пахло вином, и она глупо ухмылялась.
Ещё долгое время спустя, каждый раз, стоило мне закрыть глаза, как возникала передо мной посреди зелёной чащи лесная поляна, обрамлённая белыми колоннами, и дворец, смотрящий на восток слепыми окнами. Из всех чудес света самое непостижимое чудо, и никому не нужное.
Я знала их.
Одна каждое утро делала зарядку, принимала контрастный душ и выходила к завтраку уже одетая на день и ела неизменную овсянку с сухофруктами.
Другая, проснувшись, позволяла себе с часик понежиться в постели, а потом, накинув шёлковый халат, пила кофе, затем ещё какое-то время ходила по квартире без всякого дела, болтала по телефону и только после этого завтракала, намазывая белую булочку маслом и любимым малиновым джемом.