– Это же ворон! – воскликнул Холмс. – Какого чёрта он приперся? Миссис Хадсон устроила кормушку для птиц? Ничего не понимаю. Смотрите, Ватсон, он совершенно не пугается меня! Неужели это ручной ворон, улетевший из хозяйской клетки?
Ватсон подошел к окну и вгляделся.
– Он точно не дикий, – сказал доктор. – Посмотрите, у птицы на лапке какая-то ленточка. А на ленте какие-то знаки… Быть может, это птица из зоопарка? Сбежала из вольеры?
– Сейчас узнаем, – сказал Холмс и поднял оконную раму, мешавшую ему рассмотреть детали. – Прошу, мистер ворон!
– Вы с ума сошли, Холмс! – нервно вскрикнул Ватсон. – Ворон, влетевший в дом, приносит смерть!
– Джон, успокойтесь, дорогой, – миролюбиво сказал Шерлок. – Не поддавайтесь суевериям! На ленте написано Хугин. Наверное, это имя ворона или его хозяина.
До этого момента птица хранила молчание, важно и гордо, с видом лорда на похоронах, выступая по подоконнику. Как только прозвучало Хугин, ворон распахнул клюв и принялся истошно каркать, чем привел Ватсона в ещё большее замешательство.
– От него веет стужей смерти, – сказал бравый доктор. – А Хугин, если я не ошибаюсь, имя вещего ворона, который служил скандинавскому богу Одину.
– Тогда всё ясно, – сказал Холмс. – Этот ворон живет в Тауэре! Королевская птица! Она занесена в крепостную ведомость, как гарнизонный солдат, под собственным именем. Вот откуда ленточка на ноге! Её кормят каждый день за счет казны, как и других её собратьев, мясом и кровью, чтобы они оставались в Лондоне как залог благополучия империи! Опять суеверие, Ватсон! Только теперь в ранге государственной традиции. В Вестминстере считают, если в Тауэре останется меньше шести воронов, Британская империя погибнет. Поэтому птицам подрезают маховые перья, чтобы не могли улететь, но наш герой долетел до Бейкер-стрит и выглядит очень браво. Представляете, Ватсон, сколь глупы наши враги? Они бессчётное множество раз воевали с англичанами и несли страшные потери в этих войнах, тогда как прикончить нас может кто угодно и когда угодно. Для этого довольно похитить из Тауэра несколько чёрных птиц или же отравить их, главное, чтобы их осталось меньше полудюжины. После этого от величайшей мировой империи, над которой никогда не заходит солнце, останутся одни руины!
– Nevermore![3] – хриплым простуженным басом каркнул Хугин, словно отвечая Холмсу.