И самое главное — этот балбес решил, что это он во всём виноват.
Нет, вы представляете? То есть я, в сто раз больше него понимающий
в приготовление зелий не виноват, а он значит весь такой виноватый?
Нет что за ерунда? Я ему между прочим так и сказал, после того как
мои родственнички перебивая друг друга рассказали, что произошло.
Правда, тут же, ну просто на всякий случай, добавил уже
родителям:
— А я тем более не виноват. Я можно сказать при смерти был, а
Барсик меня, между прочим, спас!
— Да никто его не винит! — всплеснула руками мама. И покачав
головой, добавила: — Он такой же упёртый как ты, — и вдруг
всхлипнула. — Как вы могли скрывать от меня то, что с ребятами
произошло? Как вы могли? — гневно обвела взглядом присутствующих,
включая больного меня.
— Оля, успокойся, — отец положил руку на плечо сидящей на краю
кровати мамы. — Ну чем бы ты помогла? Только расстраивалась бы
постоянно.
— Уйди, — сбросив с плеча руку, полыхнула взглядом, — я потом с
тобой поговорю.
Хих… Всё-таки мамка у меня красавица, да и батя хоть куда. Ведь
считай сорок накапало, а на вид не больше тридцатника. Ну а что?
Наш вид вообще долго живёт. Не все правда. Да и выглядеть молодо
для нас не проблема. Это бабуля старается чуть постарше казаться, и
то только из-за того, что при ней взрослый внук. Кстати,
большинство людей уверены, что я сын. А мы их не переубеждаем. Вот
и папка усы носит, чтоб постарше выглядеть.
Иначе нам бы приходилось регулярно переезжать, чтоб избежать
лишних вопросов, ну или стареть, потом переезжать, в процессе
помолодев. Многие так и поступают, хотя женщины всё же более
непоседливы, не любят они терять молодость.
Поэтому колдовское племя и предпочитает жить в глубинке. Там
народ менее любопытен. Хотя и тех, кто предпочитает города, тоже
немало.
Ну да я отвлёкся. Вон, пока размышлял о вечном, мои предки опять
сцепились. Маманя с бабулей уже слезу пустили жалеючи «бедных
детей», то есть Белочку и вот этого облопавшегося сметаны кошака.
Которого предварительно оттерев от сметаны, несмотря на недовольное
мявканье, бухнул ко мне в кровать Василёк — мой младший
братишка.
Барсик, с трудом перетащив через меня отвисшее пузо, устроился с
противоположной от мелкого стороны.
— Тима, а ты не умрёшь? — Васёк смотрит на меня полными небесной
синевы глазами. Ох, сколько девок голову потеряет, когда он
подрастёт. А ведь уже, получается, одиннадцать парню. Ладно свой
день рождение пропустил, но ведь и брата без подарка оставил с этой
комой. Вот бяда-а-а…