— Нет, братка, не умру.
— Мявк… — раздалось ленивое из-под моей правой руки.
— Вот видишь. И Барсик говорит, что нет.
— Ой, — братишка всплеснул руками, — ты что, как папа умеешь
разговаривать с животными?
— Нет, — я аж обалдел.
— Ну чего врёшь? — посмотрев на меня строгим взглядом, погрозил
пальцем.
— С чего ты взял? — делаю большие глаза. — Я честно не умею
разговаривать с животными.
— Мяу.
— Вот видишь и Барсик говорит, что я слишком тупой. Что? Ты кого
тупым назвал, животное?
Даже попытался отвесить щелбана этому рыжему… Но не получилось,
руки совсем не хотят шевелиться — атрофия. Барсик же только
приоткрыл один глаз и широко зевнул.
А братишка запрыгал на одной ноге и затянул:
— А Тимка с Барсиком разговаривает, а Тимка с Барсиком
разговаривает.
— Гав.
— Тима что она сказала?
— Отстань.
— Ну, Тима-а-а-а…
Вздыхаю:
— Говорит, что ты непоседа.
Василёк радостно засмеялся и поскакал к отцу, со вселенской
скорбью наблюдавшему за бабушкой и мамой.
— Папа, папа, а Тимка с Барсиком и Белочкой разговаривает, — и
серьёзно так кивает. — Это побочный эффект?
Бабка с маманей даже сырость разводить перестали от такой
предъявы.
— Ты где таких слов нахватался? — по-доброму заулыбался
батя.
— От мамы, от мамы.
— Ясно, — сев на корточки, гладит Васька по вихрастой
макушке. — Нет, не разговаривает, а понимает. Согласись, это не
одно и то же. У нас это семейное, ты вот чуток подрастёшь, и тоже
будешь понимать.
— Но я сейчас хочу, — насупился брат.
— Хотеть не вредно, — батя подмигивает, — тренируйся. Иди вон с
Белочкой поговори.
Брательник недолго думая ускакал к стене, возле которой
развалилась сытая овчарка, и принялся что-то ей там втирать. Все с
интересом уставились на процесс. Минут через пять Васёк
пожаловался:
— Не хочет со мной говорить.
— Совсем? — это поинтересовалась бабуля.
— Ага, — огорчённо качает головой братишка. — Ей не интересно,
она наелась и хочет спать.
Блин. Мне нельзя смеяться я же при смерти. И вообще у меня
какое-то хрюканье вместо смеха получается. Зато Барсик аж лапы
вверх задрал и дрыгает ими. Вроде как за двоих отдувается: за
немощного меня и за себя. Белочка открыла глаза и довольно
скалится. Батя сползает по стеночке, а бабуля с мамулей опять
обнялись и рыдают, но уже от смеха.
Но тут бабуля неожиданно стала серьёзной и обломала всем
веселье: