— Я никого не беру на слабо. Я действительно так думаю, и если
бы некоторые типы, прикидывающиеся шибко умными, присмотрелись, то
заметили бы, что на Ваське нет ограничительного амулета. Как
думаешь, что это значит?
— Что ты безответственный тип? — уточняю. Так, на всякий
случай.
— Это значит, — кажется, я перестарался, и батя начал
заводиться, — что я доверяю своему сыну. А ещё — что другому сыну
пора дать в ухо.
— Меня нельзя бить, — выставляю вперёд руки, — я больной.
— Ты наглый, — тычок в мою сторону пальцем. Бабуля в это время с
умилённым лицом наблюдает за моим воспитанием. — И вообще
безответственный!
— Прости, — опускаю голову.
Батя аж подавился словами и принялся удивлённо переводить
взгляд: с меня на бабулю, потом на тихонько примостившегося в
уголке дядю Сашу, на Васька, лупающего глазёнками, и вновь на меня.
Потом как-то так подобрался и прошипел:
— Ты кто?
У меня аж челюсть отвалилась:
— Па, ты чего? — вы бы тоже обалдели, если бы в вашу сторону был
направлен почти двухметровый посох с нехилым таким, сантиметров
тридцать в длину, лезвием.
— Где мой сын? — батя отодвинул за спину Васька и, крутанув своё
оружие со скоростью пропеллера, с угрозой произнёс. — Я тебя сейчас
на полоски пошинкую. Ты кто, грязная тварь? Где Тимофей? — и как
маханёт своей дубиной перед носом. Если бы не перекувыркнулся назад
вместе со стулом, точно бы без носа остался.
— Мать моя ведьма! Батя, ты что, охренел что ли? — встав на
ноги, выставил подхваченный с пола стул перед собой.
— Вадик, ты что, обалдел? — вскочившая бабуля грозно нависла над
отцом.
А тот, довольно усмехнувшись, взмахнул рукой, пряча посох в
кольцо, находящееся на среднем пальце правой руки:
— Реакция в порядке, — и вдруг подмигнул мне: — Я тебя
предупреждал, что если ещё раз скажешь, что яблоко от яблони
недалеко падает, получишь?
— Но я ничего такого не говорил! — с силой опускаю стул на пол.
Дядя Саша аж вздрогнул от громкого звука.
— Но ведь собирался? — отец явно доволен жизнью.
Со вздохом сажусь на стул:
— Ты мне чуть нос не отрезал.
— Ой, да брось, — отмахивается. — Что я, совсем что ли? Заодно и
убедились, что ты симулянт.
— Я не симулянт!!! — возмущению моему нет предела.
— Нет, Вадик, Тимоха не симулянт, — качает головой моя самая
лучшая в мире бабушка и тут же добавляет: — Он просто тунеядец и
лентяй, — и вот эта злобная ведьма с довольным видом отправилась
ставить чайник.