— Ты извини, пап. Они как лучше хотели.
— Это я заметил, — вздыхает. — Залечить сможешь? Или пойдём
бабуле сдаваться?
— Обижаешь…
Чего там лечить-то? Дунул, плюнул и готово. В том смысле, что
ничего сложного. Можно дальше получать люлей. Однако тут, откуда ни
возьмись, появилась бабуля и заявила:
— Ну и чего разлеглись? Пошли провожать.
Что? Кого провожать? Куда провожать? Оказывается, что я всё
проворонил: сегодня Тома повезёт Васятку домой. Ему же в школу
ходить надо. Вот они и грузятся в её Форд "Фокус". Мелкая Ленка уже
сидит на заднем сиденье, а Тома что-то ей там поправляет,
повернувшись к нам тылом и весьма аппетитно его оттопырив. И вот
тут-то я понял, что есть куда более важные вопросы, чем вопрос, как
дожить до вечера и не быть забитым насмерть. Например, что более
привлекательно: попка, обтянутая джинсой, или, всё же, её суперские
сиськи? Мдя… Что ни говори, а простого ответа тут не будет, уж
больно попа хороша… И тут Тома закончила возиться и, повернувшись,
сверкнула телом в глубоком декольте. Нет! Титьки точно лучше.
Особенно остро это стало понятно, когда она, обняв на прощанье батю
и бабулю, прижалась ко мне. И крепко так, зараза… Вот прям
поцарапала сосками. Затем потрепала по голове Белочку и,
повернувшись спиной, наклонилась к Барсику. Вот кто мне объяснит,
почему не присела? А эдак прогнувшись, выставила в мою сторону зад?
У меня вот опять сомнения появились, что всё-таки круче?
Вот что думаю — а может угробить её полюбовника? Ну чтоб под
ногами не путался. А то жирно будет какому-то фраеру пользовать
такую красоту. Или нет. Я же не маньяк какой, да и Тома обидится.
О! Точно! Зафигачу-ка я чуваку импотенцию. Точно. Сама бросит.
Потом, конечно, вылечу, что я, зверь какой, что ли. Или нет —
выборочную, чтоб только на моё не покушался!!! Вот это будет
по-нашему. А то взяли моду. Тут, несмотря ни на какие размеры,
самому мало… Взяли? Что значит взяли? Их что, несколько? Ну всё!
Хана… Нафиг она мне такая нужна. Валяется в койке сразу с
несколькими уродами. Одного мужика ей мало. Вот ведь б…ь какая.
Хрясь. Добрый, отеческий подзатыльник вернул меня к
действительности. Почему добрый? Так ведь на ногах устоял же.
Значит, всего лишь воспитывают.
— Тимоха, ты чего морду лица кривишь? — поинтересовался отец. —
Не навсегда же брата увозят. Как каникулы начнутся, так и привезём…
Чай, не семьсот километров ехать, — улыбается.