Мама произносит, стиснув зубы:
– Это просто смешно. Что…
Но бабушка грозит маме пальцем, прерывая ее на полуслове.
– Ты не мать. Мать – я. Ты больше не задаешь никаких вопросов. И идешь переодеваться. И вообще, почему ты в пижаме?
Мама хочет что-то сказать в свое оправдание, но бабушка хлопает в ладоши.
– Сейчас я собираю ужин. И мне поможет Лили.
Я, конечно, не вызывалась в помощники, но бабушка умеет выстраивать реальность под себя. Я и не возражаю.
Я иду за ней к кухонной стойке, а мама оставляет затею с коробками. Она хватает бабушкин дождевик и бежит к машине за нашими чемоданами.
Стоя в дверях, Сэм покашливает, и я оглядываюсь. Она колеблется, словно чего-то ждет, и я говорю одними губами: «Все в порядке. Иди наверх».
Мне неловко, что я как бы прогоняю ее, но Сэм действительно не любит готовить или накрывать на стол, да и вообще заниматься домашними делами, а мне надо побыть с бабушкой наедине.
Сэм хмурится и разворачивается, бормоча что-то о своих друзьях, пока поднимается обратно в мансарду.
Когда она уходит, я шепчу: «Хальмони, кое-что произошло».
Она убирает прядь волос мне за ухо и целует в лоб.
– Да, малышка, я с удовольствием тебя выслушаю, но прежде всего совершим коса[2].
– Да, но…
– Нет-нет, сначала это.
Проходя по кухне, она вытаскивает миски и корзины из шкафов и ставит их передо мной.
Я не помню, когда она впервые показала мне, как совершается коса. Просто это то, что мы всегда делали вместе.
Мы выставляем еду для духов предков, чтобы они могли насладиться трапезой до того, как мы сядем за стол. «Для тех, кто ушел раньше», – всегда говорит бабушка.
Когда я была маленькой, то представляла, что папа приходит на коса, чтобы поесть вместе с нами. Однажды я сказала Сэм, что еда была для него, – напрасно я это сделала.
Ее лицо исказилось, и она выпалила: «Он умер. Это не игра».
После этого она никогда не любила коса.
Подогрев тарелку рисовых лепешек с красной фасолью, бабушка передает лепешки мне, и я раскладываю их в бамбуковой корзине, как она меня учила. Осторожно, с любовью. Они согревают мои пальцы.
– Очень важно делать это в дни больших перемен, – говорит бабушка, разливая вино по маленьким керамическим чашечкам. – Когда люди приходят. Когда люди уходят. Мы делаем это, чтобы порадовать духов.
Она наклоняется ближе, ее дыхание щекочет мне ухо.