Конопатый Миша дремал, сидя на диване. Ананд отпустил охрану и запер двери изнутри. Когда он вошел, парень проснулся, выпрямился, протер кулаками глаза и сделал серьезное лицо.
– Здрасте.
– Здравствуй, сынок. Возле дома никого не было, когда ты пришел? Мне звонили с телевидения, сказали, что пришлют корреспондента.
– Бродил тут вокруг дома какой-то тип, может быть, и репортер, – деловито сообщил Миша. – Да, точно репортер, очень нахальный. Пришлось стукнуть его пару раз, чтобы пришел в сознание.
Ананд засмеялся, присел рядом и похлопал Мишу по колену:
– Разве можно так с репортерами? Хотя спасибо, они мне страшно надоели. Ну, рассказывай, как дела. Что там у тебя приключилось?
– Да ничего такого, – протянул Миша. – Метеорит попал прямо в сеть, двух монтажников унесло в открытый космос, еле отловили. А так ничего особенного… Клаус с Бану улетели на Юпитер, какие-то там у них исследования. Майор Дональд начал подумывать об отставке, и Сара на седьмом небе от счастья. Господин Пирелли завел собаку, а Иса с семьей гостил у него целый месяц. Лючия выходит замуж за какого-то богача из-за океана, в свадебном путешествии они собираются по Периферии. Вы же помните, как она мечтала о космосе. С Тагавой связаться не удалось. – Он наморщил лоб, подумал и мотнул головой. – Кажется, все.
– Спасибо за новости. А о чем ты хотел поговорить?
– Ну… Мастер, я тут с Хабибом разговаривал. Говорит, что его философские лекции проходят с успехом. Он объехал почти весь Юг. Может быть, и нам пора начинать?
– Нет, пока рано, – сказал Ананд. – Сейчас пошли очень серьезные дела. Я должен протащить в Парламенте ряд проектов. У меня и так полно противников, они с радостью объявят меня сектантом, лжепророком, самим дьяволом, лишь бы помешать. Пока рано, я должен завершить эти дела.
Миша надулся.
– Мастер, вы сами говорили, что истина не может быть неуместно. Мы знаем, как спасти планету, и сидим молчим?
– Понимаешь ли, сынок, вся эта хорошая жизнь еще не означает, что люди изменились. Знал бы ты, с каким трудом мне удается протаскивать свои предложения. Никто не хочет постараться для другого, хотя у него от этого не убудет. Обещаю, когда настанет время, я выйду на трибуну у памятника Победы и скажу все что думаю. Пусть тогда меня забросают камнями, это уже будет не страшно.