Жалеючи, конечно же, себя.
Родные свою дочку не признали.
«Ты кто такая?» – вымолвил отец,
«Зайти в жилище мы не дозволяли!
Могла бы постучаться, наконец!»
Услышанное деву удивило.
Короткий срок, что длился пять минут,
Не мог у близких вызвать раздраженье.
Она прекрасно знала – её ждут,
И быть должны, бесспорно, очень рады,
Что дочка не промокла под дождём,
Что под удары молний не попала,
Решив пересидеть в жилье своём.
Ещё не понимая, что случилось,
Она подсела к матери попрясть…
Скажу вам, что всегда, при том занятье,
В их доме песня дивная лилась.
Отец не мог наслушаться. У женщин
Сливались необычно голоса.
Рассказ звучал тогда в особых красках,
Что трепетала чуткая душа.
То было раньше. А сейчас в их доме
Раздался вместо песни жуткий крик.
В бесчувствии мать на пол соскользнула,
И в белое окрасила свой лик.
Отец тотчас поднял её на руки
И произнёс сурово: «Поди прочь!
Смотри, как ты собою испугала
Жену мою, а если также дочь
Уродством задрожать в ночи заставишь,
То я тебе такого не спущу.
Она вернётся скоро. Убирайся!
Иначе тело палкой угощу!»
И вновь девица не уразумела,
Что с ней случилась страшная беда.
Отец себя повёл, как сумасшедший,
Что прежде не бывало никогда.
Мать всё ещё в беспамятстве лежала,
А дева слово молвить не могла.
Она лишь рот беззвучно раскрывала,
Как будто рыбой некою была.
И потому хоть как-то защищаться
И что-то постараться объяснить
Ей было не дано. Она не знала,
Как батюшку к себе расположить.
А он буквально взял её за шкирку
И выкинул из дома, как предмет,
Как сильно нежелательную гостью,
Которой в целом свете хуже нет.
Измазавшись в грязи, дочь попыталась
Вернуться, чтоб не мокнуть под дождём,
Но перед носом дверь была закрыта.
Отец не дал войти девице в дом,
А только повторил вновь: «Убирайся!
Я дважды о подобном не прошу!
Уродка заявилась как хозяйка!
Я ж быстро тебе место укажу!»
Он не шутил. И вскоре, в самом деле,
Явился на крыльцо с прутом в руке
И так ударил им с девицей рядом,
Что стало ей в тот миг не по себе.
Она на это с ужасом смотрела,
И не сумев подобное понять,
Уже боясь отца и во спасенье,
Пустилась от отчаянья бежать.
Никто из близких ей подруг, знакомых
К себе в дом отчего-то не впустил.
Она стучалась к ним, насквозь промокнув,
Ведь в это время дождик сильный лил,
Но все, её увидев, закрывались,
Отталкивали, как большое зло,
Как ранее, в избе не привечали,