Хелен по-прежнему щипала хлеб. Рис пил кофе. Молчание между ними затянулось. Слишком многое оставалось невысказанным. И Рис определенно не собирался ни о чем говорить.
Хелен положила хлеб на тарелку.
– Пойду взгляну, как там Уилсон.
Рис посмотрел ей вслед. Его мучили многочисленные вопросы. Например, почему она не замужем?
Идя к лестнице, Хелен думала, как больно сидеть с ним рядом и чувствовать его враждебность! И все же понадобилась вся сила воли, чтобы найти удобный предлог уйти от него. Правда, она в самом деле волновалась за Уилсона. Хотя велела старику выспаться, не похоже на него так долго оставаться в постели. Скоро одиннадцать… Для Уилсона и подъем в восемь утра считался поздним.
Номер Уилсона находился под самой крышей. Хелен долго шла по длинному, узкому коридору, не застеленному ковром и со скудным освещением. Подойдя, постучала в дверь.
– Кто? – услышала она ворчливый голос Уилсона.
– Леди Хелен, – ответила она. – Пришла вас проведать.
Девушка услышала, как он шаркает к двери. Слуга чуть приоткрыл ее.
– Леди Хелен… – Уилсон попытался поклониться, но схватился за дверную ручку, видимо, он с трудом держался на ногах.
Сквозь узкую щель она увидела, что старик в ночной рубашке и ночном колпаке. Даже при тусклом свете она заметила, как посерело его лицо. Дело не просто в усталости.
– Уилсон, вам плохо? – озабоченно спросила Хелен.
Он открыл было рот, но, пошатнувшись, качнулся назад. Девушка распахнула дверь и, быстро войдя, успела его поддержать.
– Вам в самом деле плохо.
– Немного, – буркнул он.
– Ложитесь в постель. – Она подвела его к узкой постели в углу маленькой комнатки.
– Устал, миледи, только и всего. – Он лег.
Она укрыла его одеялом. Пощупала лоб.
– Да вы весь горите!
Он облизнул потрескавшиеся губы и попробовал сглотнуть.
Хелен огляделась и увидела только кувшин для умывания. Питьевой воды не было.
– Вы что-нибудь ели?
Признаков того, что он ел, не было – ни тарелок, ни стаканов. Накануне, перед тем как отправиться на поиски Дэвида, они лишь наскоро перекусили. Хелен намочила полотенце водой из кувшина и положила ему на лоб. Сколько она себя помнила, Уилсон ни разу не болел. В детстве он был одним из ее незыблемых столпов. Если она попадала в неприятности, вернее, если они с Рисом попадали в неприятности, Уилсон всегда приходил на помощь.