Я представила: сегодня мы вместе пойдем домой. Может быть, Олю отпустят в наш двор погулять, и тогда летом мы тоже не расстанемся. Рука в руке пройдем мы мимо всех Любок-Лёлек-Алок, и я подведу Олю к кураге и покажу «секретик» с иностранной монетой. Над которым я плакала. Которому загадала желание о Лучшей Подруге…
На математике многие тянули руки. Но вызвали Олю. Учительница сказала, что «Онопко держала руку правильно». Оля подошла к доске и размеренно застучала мелком, сверяясь по тетради. Наталья Сергеевна, немного похожая на старого плюшевого медвежонка, отслеживала цифры и одобрительно кивала.
Магомед Гамаев рисовал на промокашке самолётики. Внезапно он прошептал мне в самое ухо:
– Она списала. У тебя. Я видел…
– Ну и что? – буркнула я.
– Ничего. Ты болела и уроками парилась. Она не болела, не парилась и пять получит.
– Ну и что? – повторила я. Наталья Сергеевна покосилась на нашу парту. – Она… она моя подруга!
Магомед фыркнул.
– Она ничья подруга, – сказал он, быстро-быстро водя карандашом. – Она сама по себе.
Я прошептала:
– Дурак.
Оля получила пять. И похвалу от Натальи Сергеевны – вот как, ребята, надо оформлять домашние задания.
На следующей переменке Оля куда-то убежала вместе с Машкой Фёдоровой, и меня опять кольнула ревность. В голове вертелась фраза Магомеда: «Она ничья подруга…». Он-то почем знает?! Всю перемену я страдала в одиночестве. Оля и ещё несколько девочек вернулись уже со звонком – весёлые, запыхавшиеся. На русском я ёрзала, словно сидела на ежиках. Даже получила замечание от Аллы Дмитриевны. Я оборачивалась на шестую парту, высматривая Олю, но она ни разу не встретилась со мной глазами. Зато Джанхотов ухмылялся и строил рожи.
Никогда ещё время до звонка не тянулось так долго. Наконец трель разнеслась по школе. Едва дождавшись позволения Шамановой («звонок даётся не вам – звонок даётся учителю»), я сорвалась с места, налетела на стул, заработала «психичку» от Манаши, не обратила внимания и рванула к Оле, которая спокойно надевала на ручки колпачки: синий – на синюю, красный – на красную…
– Где ты была на той перемене? – скороговоркой спросила я.
– А-а… Машкина сестра хомячка принесла, – улыбнулась Оля. – Наши все смотрели. Такая лапа!
Я сглотнула от волнения.
– А что же ты… мне не сказала? Я бы тоже посмотрела.