Что имели в виду кукольные близнецы, осталось непонятно. Люба была уверена, что всё имеет смысл и кругом тайные знаки. Кофе остыл, поднялся ветер, и на террасе стало неуютно. Люба вспомнила про разгром в квартире и, расплатившись, пошла к выходу. За ней, вынырнув неизвестно откуда, увязался невысокий гражданин лет сорока пяти с хвостиком. Он бодро поравнялся с Любой и произнёс:
– Девушка, хороший вечер сегодня!
– Хороший. – Любаша внутренне подобралась.
– А как вас зовут? – наседал гражданин с хвостиком.
– Извините, я на улице не знакомлюсь, – оборонялась она.
– Ну, так старой девой и помрёшь! – злорадно выдал настойчивый гражданин и оскалился. Люба отпрянула и ускорила шаг. От обиды хотелось плакать.
Она прошла дальше по аллее, где дворник в оранжевом жилете сгребал листья. Грабли размеренно шваркали по асфальту, листья скапливались в равномерные кучи по обе стороны от дорожки.
– Всё. Последняя неделя! – отчётливо произнес оранжевый дворник и уставился на Любу.
– Что вы имеете в виду? Вы тут все специально всякую ерунду говорите?! – воскликнула она, но дворник уже отвернулся и задумчиво продолжил шваркать.
Люба шла и думала о сегодняшнем странном дне. Если Вселенная подаёт ей знаки – то вот они! Сестра, странные близнецы, дворник с его пророчествами и напористый ухажёр – все вместе они что-то значат! А времени у неё неделя, как выяснилось. Не иначе, наследный принц уже на пути к тому, чтобы украсить собой её быт.
Она почти подошла к дому, когда обнаружила, что потеряла перчатки – дорогие, итальянские. Возвращаться нет сил, да и где их искать? Тут она неожиданно вспомнила, что у тётки где-то в шкафу лежала пара из нежной лайковой кожи, с перламутровыми пуговками на запястье, с рельефными швами вдоль кисти.
Люба поднялась в квартиру. Не разуваясь, направилась к шифоньеру. Вытащила верхнюю шуфлядку, потом ещё одну. В самом низу, под шарфами, обнаружила потёртую продолговатую коробочку из белого картона с тиснением на крышке. От золотых букв остались малозаметные следы. Когда-то это была дорогая вещь.
Люба плюхнулась на стул и стала изучать коробку, в которой лежали те самые перчатки. Нежная кожа, тонкая работа – красота, да и только. Тётка любила такие аксессуары и постоянно сокрушалась, что не может позволить себе менять их чаще.