– А где его нашли? – поинтересовался Ратников.
– В море. Нашли то, что от него осталось. Опознали по персональному чипу, – сказал Вараксин.
– Выходит, ночью он пошёл купаться – и утонул? – предположил я.
– Ага… – ехидно заметил Вараксин. – Купаться. Прямо в костюме.
– Ну, други мои, что скажете? – Ратников не спеша оглядел нас.
– Похоже на начало какой-то операции, – предположил Вараксин.
– Именно! – воскликнул Ратников. – Именно так! Единого действия, направленного… А чёрт его знает, куда оно направлено. Ясно одно, – он перевёл взгляд на меня, – кто в тебя целился, тот и реакторы порушил.
– Однозначно.
– Так что отныне работаешь на первый сектор. Как и при любой внешней агрессии мы должны ответить на три вопроса. Кто нападает? Чего хотят? Чем это грозит человечеству? Так что – думай, Александр Павлович, думай.
– Так точно!
– Да, ещё раз – из Москвы пока ни ногой! Пусть отдохнёт от тебя Чехия. – Ратников немного помолчал. – Дело оказалось серьёзным. Серьёзней, чем я полагал сразу после Рингхальса. Думаю, это наш профиль, первого сектора. К сожалению.
Я взглянул на циферблат: Времени было – 23:50. Московского. Грёбаная пятница…