– Считай, каждый день…
– Знай же: едва ты появилась на свет, тебя похитили и подложили вместо новорожденной дочери торговца. Но вот мы нашли тебя, принцесса Амарты, и готовы немедля вернуть домой! – жрица указала на крытую повозку, что стояла на углу площади; две резвые лошади нетерпеливо прядали ушами.
– Что, прямо сейчас? – изумилась девица.
– А ты жаждешь расцеловать на прощанье доброго мясника? Поплакать на груди у приемной матушки, обнять любимых сестричек?
Девица замотала рыжей головкой:
– Нет, конечно, но…
– Не волнуйся за них, – убедительно продолжала жрица. – Властители Амарты не любят оставаться в долгу. Твои бывшие сестры получат такое приданое, что женихи выстроятся к ним в очередь!
– А, ну тогда ладно, – окончательно сдалась рыжая и позволила жрице усадить себя в повозку.
Воин-монах тотчас запрыгнул на козлы, и застоявшиеся рысаки понеслись по булыжной мостовой, прочь из провинциального городка на западной границе Амарты.
Новоявленная принцесса предвкушала славное путешествие, но не тут-то было! В дороге жрица не проронила ни слова, кроме коротких команд: «Выходи, садись, ешь, пей, спи…» А черный монах-кучер, похоже, вообще был нем. Так что красотка изнывала от скуки.
На четвертый день пути, подъезжая к придорожному постоялому двору, они увидели у ворот точно такую же повозку. Кучер в монашеском одеянии возился с задними колесами. Велев пассажирке оставаться на месте, дородная жрица выбралась наружу и двинулась навстречу низенькой горбатой сестре, что выскочила из второго экипажа. Рыжая незаметно приоткрыла дверцу, чтобы слышать их разговор:
– Что случилось, сестра? – спросила дородная.
– Кажись, ось сломалась, придется менять, – пожаловалась горбатая.
– Ох-ох, это надолго… А кто у тебя?
Горбатая сестра с досадой махнула рукой:
– Сама посмотри.
– Давай ее ко мне, довезу обеих, – предложила дородная, заглянув в окошко сломанно й повозки. – А то пока вы починитесь, бедняга последний вздох испустит…
– Благодарю тебя, сестра, очень выручишь! – радостно зачирикала вторая жрица, затем распахнула дверцу. – Вылазь, только живо! Ну же!
Девочка, что появилась мгновенье спустя, чуть не упала, спрыгивая с подножки – то ли от неуклюжести, то ли от слабости. Была она тоненькой, худенькой, почти прозрачной, того гляди, ветром сдует. Бледное личико с запавшими темными глазами больше подошло бы кладбищенскому призраку, чем живой барышне. Да и одета она была соответственно: линялое платье в заплатах болталось на ней, как на огородном пугале, из-под замызганной косынки выглядывали сальные мышиного цвета волосы.