– Добрые поступки никоим образом не принесут мне пользы.
– Они принесут пользу твоей душе.
Джаред фыркнул.
– Мне нравится моя душа такой, какая она есть.
Я изумленно уставилась на мужчину. Он Тройка, напомнила я себе. Тройки не заботятся о своих душах. Точно так же, как они не заботятся ни о ком, кроме себя. Я бросила быстрый взгляд на улицу – ни прохожих, ни машин. Почему я все еще здесь?
Верно…
Селеста.
Ашерлеста.
– Тебе бы не понравилась твоя душа, если бы ты знал, какое она имеет значение, – сказала я.
– И какое же? – Джаред склонил свой щетинистый подбородок к шее. – Что она значит, Перышко?
Я уже собиралась дать ему базовое объяснение, которым нам разрешалось делиться с людьми, но осознала слово, которое он только что произнес. Перышко. Стук моего сердца начал отдаваться в висках.
– Почему ты меня так назвал?
– Как так?
– Ты только что назвал ее Перышком, – подсказал Тристан.
Время тянулось бесконечно, прежде чем Джаред ответил:
– Потому что она выглядит мягкой и бесхребетной. Как перышко.
Мне следовало бы поморщиться или возмутиться из-за «мягкой». Сначала Тристан, теперь Джаред… Разве нельзя описать меня по-другому? Но прозвище попало в точку.
– Черви бесхребетны, у перьев есть стержни.
– Стержень – это не позвоночник, – на губах Джареда заиграла улыбка. – Но если ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Червяк…
– Нет! Перо подойдет, – я облизнула губы. – Значит ли это, что ты дашь мне второй шанс?
– Ну, на тебя приятнее смотреть, чем на Тристана.
– Salaud[27], – выругался Тристан, но, судя по смешку, не всерьез.
Джаред повернулся к въездной арке.
– Будет весело.
Это будет совсем не весело. Ни капельки. Но если я смогу заставить его изменить хоть одно ужасное решение, оно того стоит.
Джаред позвонил в свою собственную дверь – у него нет ключа? – и повернулся ко мне.
– Когда закончится ваш спор?
– Через месяц.
Щелк.
Джаред прижал пальцы к лакированному дереву.
– У тебя есть двадцать четыре часа.
– Что? – пискнула я.
– Я весь твой на один день. Как только твое время истечет, ты перестанешь преследовать меня.
– Я не преследую тебя.
Джаред кивнул в сторону колонны, у которой я его поджидала, и на книгу, все еще зажатую в моих руках.
– А как ты называешь осаждение моего порога? Осмотр достопримечательностей?
Ладно, возможно, я преследовала его.
– Я хочу, чтобы ты навсегда убралась из моей жизни через двадцать четыре часа. Соглашайся или уходи сейчас, Перышко. Мне все равно.