Это было не что иное, как ультиматум. Сеня только что по дороге домой обреченно размышлял под доносившееся блеянье, которое тупой пилой перепиливало его пополам, что выхода нет, надо овцу приговаривать. Неизвестно, будет ли от нее шерсть, но жизни от нее не будет. И если бы Вася не пошел на него, как таран, уже завтра он бы спал спокойно. Поторопился Вася. Ультиматумов Сеня не любил. Овца была немедленно помилована. Она не просто была помилована, но возведена в ранг, в степень, превратилась в главное действующее лицо, в самозарядное оружие непрерывного действия. Сеня нервно вздрагивал, когда раздавался очередной «залп» извергающегося взрева, прямо-таки по сердцу осколочно-фугасным, но он представлял, что испытывает при этих звуках Вася, и собственные его страдания превращались в героическое присутствие. Вася, по-видимому, настолько был деморализован, что на обострение больше не шел. А овца все базлала и базлала. Уже и Галя отказывалась от нее, требуя от Сени действий, уже и деревенский народ бунтовал и при встречах с Сеней выражал мнение, но какие же действия стал бы он предпринимать, если овца им же нацелена на Васю. Она нацелена на Васю, а Вася ни в каком виде себя не показывает.
Не сразу Сеня заподозрил, что здесь что-то не так. Овца надрывалась, а со стороны Васи каменная невозмутимость, будто это ему в удовольствие. Наконец Сеня догадался спросить про Васю. А он, сказали Сене, на двухнедельной вахте в лесу. Днюет, значит, и ночует, не выезжая с лесосеки. Сеня так и сел, у него и язык, и ноги отнялись. Это что же получилось? Это получилось, что две недели овца, которую Сеня поил и кормил против Васи, допекала не Васю, а его же, Сеню. Сеня слушал овцу, а Вася в лесу слушал птичек. Нет, надо было немедленно приговаривать овцу.
Но тем и интересна война между Сеней и Васей, что никогда нельзя знать, идет она или наступило перемирие, побеждаешь ты или проигрываешь. Вся механика, вся стратегия внутри запрятаны. Вася только по виду пенек, голова у него варит.
Вернулся Вася с лесосеки – ряха широкая, свежая, голос веселый. Кричит Сене:
– А где твоя песельница?
– Она тебя разве в лесу не нашла? – отвечает Сеня, не теряя присутствия духа.
– Нет, Сеня, не нашла.
– Ну как же она промахнулась? За тобой побежала. Заскучала-за-скучала… прямо до потери голоса. Пришлось отпустить. Теперь обратно жди, уж так ей не терпится тебе попеть.