– Н-ну!
Если природа и меняет людей с возрастом, то надо было очень сильно постараться, чтобы стоящий сейчас передо мной раньше был Владиком. Тем не менее, сам не знаю почему, но я спросил:
– А Владик здесь?
Хозяин поднял плечи и замотал головой – дескать, не знаю – и жестом пригласил меня внутрь.
– Пыищи сам.
Деваться было некуда, и я зашёл.
– Выпишь? – спросил он и икнул.
– За рулём, – ответил я, чтобы не задеть чувство гостеприимства хозяина. – Так я посмотрю?
– Угу, – только и ответил он и, покачиваясь, пошёл на кухню.
К радости, обойдя две комнаты, Владика не обнаружил и заглянул на кухню, чтобы попрощаться. Мужчина сидел за столом с баяном на коленях и опрокидывал очередную порцию зелья.
– Похоже, Владик уже ушёл, – сказал я ему на прощанье.
– М-может быть. Точно не будешь?
– Спасибо. Нет.
– А я буду. Судьба веселью не помеха!
– Золотые слова. Бывайте.
Хозяин мотнул головой и, растянув меха, проникновенно запел дрожащим голосом что-то среднее между «У Курского вокзала сижу я молодой» и романсом «Ещё не раз вы вспомните меня»:
Судьба, проказница-шалунья,
Определила так сама:
Всем глупым – счастье от безумья,
А умным – горе от ума…
Прикрывая за собой дверь, я с неподдельным восхищением отметил образованность москвичей. Когда они испытывают настоящие чувства, душа требует классики! Но признаться, подобного прочтения «Горя от ума» Грибоедова слышать ещё не приходилось.
Стоп! Точно! В эсэмэске Алёны было написано Грибоедовский дворец бракосочетаний! Ну, Тима! Это уже что-то!..
Сориентировавшись на местности, я осознал, что нахожусь недалеко от Тёплого Стана, где в былые времена был весьма престижный магазин «Лейпциг», название которого навевало на меня воспоминания детства, когда мы жили в ГДР, где служил отец.
Уже через пять минут я припарковался на стоянке перед магазином, на фронтоне которого теперь вместо названия немецкого города красовались две буквы «ХЦ», вызвавшие у меня странные ассоциации. Поднявшись на второй этаж, я стал методично изучать ассортимент мужских костюмов и, отобрав три понравившихся, минут двадцать провёл в примерочной перед зеркалом, решая, какой из них выбрать. Ещё с полчаса пришлось ждать, пока выбранная свадебная экипировка подгонялась портным по фигуре. Наконец, с пакетом в руке, на котором также были пропечатаны те самые две буквы, я спустился на первый этаж, где приобрёл свежеиспечённый багет, который тут же начал уничтожать на ходу.