– У вас пуля застряла в плече… Боюсь, любое передвижение сейчас будет опасным, а купание, – тем более. Так в медицинской энциклопедии написано.
– Не говори ерунды! Это всего лишь царапина! Просто, помоги подняться.
Кое-как я доволокла его до ванной комнаты и оставила одного. Поменяла постельное белье, поспешила на кухню, достала тарелку и нарезала хлеб.
Он вышел из ванной через полчаса. Остановился у входа в кухню. Придерживаясь за стену, прожигал меня пронзительным взглядом.
Заросший трехдневной щетиной, осунувшийся, в расстегнутой белой рубашке, пуговицы от которой потерялись в момент покушения и джинсах – он пугал одним своим видом. Но густая поросль темных волос на груди, еще слегка влажная, против воли притягивала взгляд.
– Давайте обратно в постель. Я принесу вам поесть… – понимая, что приютила у себя настоящего бандита, робко предложила я. А внизу живота что-то свело и сладко заныло от его пронзительного взгляда.
– Не надо, я сам.
Он кое-как добрался до стола и рухнул на стул. Его некогда сильные руки дрожали от слабости, на лбу выступил пот, но наш гость, стиснув зубы, сжал в пальцах ложку.
Присев рядом, я пододвинула ему хлеб. Он был жутко голоден (как никак, а провалялся без сознания почти двое суток), а потому ел торопливо, даже поперхнулся и неловко закашлялся.
Я же жадно рассматривала его твердые мускулы под расстегнутой рубашкой. Нет, я видела мужчин, но таких – с идеально очерченными мускулами и прессом вместо жира и обвисшего живота – ни разу.
– Вам бы еще полежать… – робко произнесла я, и внезапно поняла, что не знаю, как его зовут.
– Некогда мне лежать, – покачал головой он. – А тебя я не задержу, Катюша. Завтра же уедешь с матерью и сестрой в Россию. Фура, что привезет гуманитарный груз, заберет вас с собой.
– Да кому мы нужны, с больной матерью и без копейки денег?! – в отчаянии всплеснула руками я. Губы задрожали: я ему не верила.
– Если я сказал, что заберут, значит, заберут. Вещи собери с вечера. Фура отходит в пять утра.
– А вы, как же?
– Я справлюсь. Самое страшное уже позади.
Он на миг перестал жевать. Внимательно смотрел мне в глаза, как будто изучал каждую черточку.
– Я найду тебя. Позже. Поняла?
– Для чего?
– Красивая ты больно. Женюсь на тебе, – заулыбался он.
– Жениться не надо. – Вспыхнув, я нервно скомкала край выцветшей скатерти. – А вот если поможете нам отсюда уехать, буду очень благодарна.