И вдруг за неделю до первого выхода на воду Лёша подошел ко мне и, чуть не плача, сказал:
– Мне, наверное, всё придётся бросить.
– Что такое? – участливо спросила я.
– Я советовался с врачом, он сказал, что при моем зрении мне нельзя носить тяжести.
Вот он миг удачи! Просто ответь: «Мне очень жаль», и наше отделение спасено! Но до чего же противоречив человек. Один миг, одно слово, и жизнь другого с твоей помощью делает крутой поворот. Он мог бы уйти, навсегда остаться просто городским жителем, ездить в отпуск на море или сидеть на даче. Не знаю, почему, но я сказала:
– Да брось ты! Врачи всегда перестраховываются.
И всё. Он остался с нами. Остался на всю жизнь. Окончил водную школу и прилип к нашей компании.
Через год в 79-ом году, когда мы собирались с друзьями в поход, а меня не отпустили в отпуск с работы, из-за этого образовалось вакантное место на катамаране. Коля Юдин, наш руководитель, позвонил мне:
– Ну, что делать, никого нет, все уже распределились по походам, нужно искать человека.
Тут я ему и посоветовала:
– Возьми Полякова.
А мы собирались ни много ни мало в Среднюю Азию, на реку Чарын, на пятую категорию сложности. Для незнающих – сложнее только шестая категория.
– Ну, и что он там будет делать?
– Пойдет по берегу на порогах. Но у тебя будет комплект.
И что вы думаете, взял Коля его на Чарын. Действительно, Лёша шел по берегу и опять всем очень надоел. Но за этот поход он получил справку участника похода пятой категории сложности, никто ведь не спрашивает, как ты прошёл реку, по берегу или на катамаране. Справка есть справка, и Полякова теперь можно было брать в любой поход. Когда при защите маршрута на маршрутно—квалификационной комиссии, сокращенно МКК, формально не хватало опыта у участников в группе, его справка могла пригодиться.
А ещё через год уже в 1980-м мы поехали в Сибирь на Китой в Саянских горах, реку тоже пятой категории сложности. Поляков неразрывно был с нами. Важный, как гусь, он сидел в вагоне поезда и что-то шил из розовой байки.
– Что это у тебя?
– Это герметичный мешочек для документов, будет надеваться на шею.
И он сшил его. Мешочек (внутри из водонепроницаемого материала) надевался через голову и завязывался через подмышки на спине как бюстгальтер. Мы его так и называли, хихикая за глаза. Лёша его никогда не снимал, и мне казалось, когда в дни отдыха на так называемых «днёвках» устраивали баню, он даже не вынимал из мешочка документы, а мылся с ними. За время похода этот розовый «бюстгальтер» стал замызганным и серым, но неизменно гордо висел у него на груди.