Но ошибался как раз таки я.
Оказалось, что большой, толстоватый и необщительный очкарик, сидевший за первой партой, был широко образованным и свободомыслящим интеллектуалом, за нелюдимостью которого таилось снисходительно-ироничное отношение к окружающим. В том числе и к нам с Серегой – как ему, в свою очередь, казалось, пустоголовым хиппи, в отсутствие достоинств придающим слишком большое значение внешнему виду.
Да уж, в этом вопросе нас разделяла пропасть.
Мы считали внешнюю атрибутику крайне важной частью манифестации. Длинные волосы, из-за которых нас не раз изгоняли из школы, ушитые в тугой обтяг цветные рубашки, короткие штаны-колокола с неприлично низкой посадкой, красные (желтые тоже хороши) носки, импортные «шузы» на толстой подошве – только в таком облачении можно было вступать в борьбу с мещанско-бюрократическими устоями мира «взросляков».
Вовка же, коротко остриженный под пионера-пятиклассника, всегда ходил в типично советской экипировке. Черные, лоснящиеся на заду штаны со следами мела, тусклый пиджак, очевидно принимаемый Вовкой за черный (тесный, с вытянутыми локтями и точно не знакомый со словом «выкройка» – но зато с комсомольским значком на лацкане), рейтузного цвета рубашка, бесформенные черные башмаки – и ему и дела нет до каких-то там протестов. Унылый, скучный увалень, молчаливый и нескладный – не о чем и говорить.
Но когда выяснилось, насколько мы близки в своих литературных и художественных предпочтениях, во взглядах и оценках окружающей действительности, что – главное! – хохочем над одними и теми же вещами (чего стоил один только Г. Каттнер с его Хогбенами), то равнодушное отчуждение рассеялось в один миг.
А прочитав стихи, эссе и пьесы, написанные Вовкой, я впервые осознал, что судить по внешнему виду – непозволительная ошибка. Правда, в такой же ошибке пришлось признаться и Вовке, к своему удивлению обнаружившему в модниках достойных собеседников и близких по духу людей.
Всем своим обликом, честностью и тягой к справедливости он походил на Пьера Безухова – и это делало его еще более обаятельным в моих глазах. Чему уж тут удивляться, что мы даже не заметили, как наша «битломанская» база из Серегиной кладовки плавно переместилась в Вовкину комнату (у него таки была настоящая своя комната в большой квартире родителей). К вящей обоюдной пользе, между прочим: мы открыли ему красоту и энергию рок-музыки – где есть место и глубоким переживаниям, а он показал нам безграничный потенциал книг – где есть место вкусу и куражу познания.