Мы дружили крепко еще четыре года после школы, пока Вовкины родители не увезли его в другой город, неожиданно сменив работу и место жительства.
Если бы вы видели его родителей, то поняли бы, что его шансы отказаться от переезда были столь же малы, сколь мал был сам Вовка по сравнению с ними. Этим великанам здоровенный Вовка едва дотягивал до плеч. Другое дело, зачем его понадобилось увозить? Поговаривали, что они это сделали, дабы спасти его от пьянства, в которое по слабости характера он ввергался все больше и больше под тлетворным влиянием друзей.
Ага, как же.
Наивная родительская слепота. Этот тип мог сам кого угодно соблазнить на безудержное возлияние алкоголя, ибо был его страстным и вдохновенным певцом, умеющим придать пьянству философскую значимость, творческую одухотворенность, возводя этот процесс к высотам вакхических мистерий!
Да что говорить. Я, например, не пил до восемнадцати лет (и даже не собирался), но лишь благодаря красоте интеллекта Вовки, начинающего блистать сапфиром с первого же стакана вина, стал выпивать, раз за разом все больше убеждаясь в «благодатно-преобразующей» силе алкоголя. Ну, вы знаете: это когда ты становишься артистичным оратором, все прозревающим творцом, неутомимым танцором и чутким собеседником под утро.
И ведь пил-то как он красиво – причем неважно, что. Была ли это подтянутая, как солдатик, прозрачная поллитровка водки, или огромная, как кегля в боулинге, «бормотуха» из Таласской долины, или стройная и элегантная воспитанница родовитых виноградников у озера Балатон – все едино, его утроба не ведала различий. Задрав глотку вулканическим жерлом вверх, он мог влить в себя разом всю бутылку, целиком! Ни отрыжки, ни кряхтения, ни ужасающих гримас – даже если нечем было закусить на этот раз. Только вкусное причмокивание да занюхивание рукавом.
Хвала небесам и неисповедимым путям советской экономики, мы не всегда обходились одним лишь дешевым пойлом (в студенческом обиходе именуемым либо «Фалернским», либо любовно «бормотухой»), а могли иной день побаловать себя вполне так приличными болгарскими винами – типа медово-желтой сладчайшей «Тамянки» или темно-бордовой терпкчайшей «Бычьей крови» (зачастую стоившими дешевле водки). Или даже венгерскими – вроде аристократического топазного, с легкой кислинкой, «Токайского».