Она медленно отняла пальцы от его губ и поднесла к своим, слизнула остатки сока.
Следующую она положила себе в рот, но наклонилась к мужу и в поцелуе толкнула ягоду ему, надавливая языком. Та лопнула и сладкий сок наполнил и его и ее рот, сделал поцелуй вкусным, ягодным.
Эления отстранилась и Рудгер тяжело и с сожалением выдохнул.
– Вина? – спросила, кивая на графин с темно-красной жидкостью.
– Пожалуй, – не отрывая от нее взгляда, согласился Рудгер.
Она наполнила два высоких резных бокала.
– Ты расскажешь мне о себе? – беря бокал, делая глоток и тут же ставя его обратно на стол, спросил король.
– А что ты хотел бы знать? – Эления тоже отпила немного вина.
– Всё. Какой ты была маленькой, за что тебя чаще всего наказывали, твой любимый цвет, как звали твою любимую лошадь и собаку, каким было то дерево, на которое ты любила залезать, всё-всё…
Эления задумалась, глядя на мужа.
С чего же начать? Может с…
Неожиданно где-то недалеко, в лесу, громко хрустнула сухая ветка. Его Величество чуть заметно вздрогнул.
– Не бойся, – наклоняясь и нежно касаясь губами его губ, ещё хранящих аромат сладких от ягод, прошептала Эления, – пока я рядом, тебе нечего бояться…
И потом, лукаво улыбнувшись, добавила едва касаясь губами его уха, отчего плечи мужчины дрогнули, как от озноба.
– Я смогу тебя защитить, если понадобиться…
Рудгер хмыкнул, легко поднялся на ноги, держа Элению на руках, и направился к низкой лежанке, застеленной мягкими длинноворсными шкурами.
– А я тебя, – аккуратно укладывая ее на спину и нависая над ней на вытянутых руках, – всегда. Как твоя главная линия защиты, моя пустырница…
– Кто? – замерла королева, удивленно распахнув голубые глаза.
Голова слегка кружилась, то ли от выпитого вина, то ли того, как на нее смотрел её мужчина.
– Пустырница… я расскажу тебе потом, позже…обязательно, – наклоняясь и целуя ее в шею после каждого слова, опускаясь ниже, ловко освобождая пальцами из петель стройный ряд пуговок на груди, не переставая целовать, прошептал Рудгер, – всё потом…
В королевском замке было непривычно тихо.
Король и королева отсутствовали, а без них бурная придворная жизнь замирала. В длинных коридорах и великолепных залах поселились тишина и пустота. Не было слышно голосов, смеха, музыки, всего того, что обычно наполняло пространство до краев, а времена и выплескивалось за пределы замка.