– Парень, а сколько тебе лет?
– Двадцать шесть примерно.
– Мне почти сорок, и на этом свете мало что держит, но…. Признаться честно, даже ради благородной цели я пока не готов умереть.
– Ты же воин.
– Да, безусловно, и смерть – это часть нашей… жизни. Как бы странно это ни звучало.
– Такова суть вещей…
Дорн глубоко вздохнул, и привычным движением стряхнул пыль с мундира.
– Ты должен знать, как в королевской армии поступают с пленными. Скажи, что может ждать офицера черной гвардии, каторга или эшафот?
Хаук пожал плечами. Его интересовал тот же вопрос.
– Еще есть время насладиться жизнью, – резонно заметил Хаук.
– Да. Но я шкурой чувствую, как оно уходит, – лаконично отметил Дорн.
Хаук покосился в сторону клетки. Он решил, что пора задать Дорну вопрос, ради которого и состоялся весь этот диалог. Но Дорн начал первым:
– Его имя Хорст. Кузнец.
– Кузнец? Чем же он провинился?
– Ничем. Владыке повод не был нужен.
– Тогда, почему бы тебе их не выпустить?
– Да выпустил я. Странно, что он не свернул мне шею. Обессилил, совсем, бедолага. Видишь ли, я не был с ним добр. И с его семьей тоже.
– И как?
– Никак – Дорн попытался отгрызть сломанный ноготь, но сделал только хуже. Он нервничал, когда говорил о кузнеце.
– Почему он не уходит? – удивился Хаук.
– Спроси сам. Что мог – я сделал: принёс еды и воды. Накинул полог на клетку.
– Можно поговорить с ним?
– Попробуй. Раньше он был куда общительнее. Ну, до того, как повелитель нашел его семью и притащил волоком в замок. Удивительно, что все они живы и почти невредимы.
– Хорошего мало…
Хаук все же решил подойти ближе. Мужчина под пологом даже сидя на земле казался внушительным. Сильные руки, могучий торс. Волевое, совсем не испорченное злобой лицо. Длинные грязные светлые волосы, завязанные узлом на затылке. Усы и небольшая косматая борода. На фоне обгоревшей, потрескавшейся на солнце кожи особенно выделялись глаза. Ничего не выражающие светлые, почти прозрачные. Трудно было понять, какого они оттенка. Зеленоватые или голубоватые. Ясно в них читалась только одно – пустота. Примерно такая же, как и Хаука на душе.
– Почему вы не уходите – прямо спросил Хаук, решив, что предисловия будут лишними.
– Нам некуда идти, – ровным, голосом ответил кузнец.
– А, где вы жили раньше?
– В деревне гончаров, – так же безучастно ответил он.