На всякий случай Гюнтер подпер дверную ручку спинкой стула и прошёл в душевую. Нестерпимо хотелось спать. Выйдя из душа, он упал на кровать и едва успел натянуть на себя одеяло, как тут же провалился в сон. Впервые за несколько недель он спал так спокойно, как когда-то в детстве в доме родителей.
Звонок телефона, стоящего на тумбочке рядом с кроватью, разбудил Гюнтера в 9 утра. Приятный женский голос на чистом немецком пожелал ему доброго утра и сообщил, что завтрак ждет его на первом этаже.
Через 10 минут Гюнтер спустился в холл и увидел сидящего за столом Макса.
После завтрака они вышли во внутренний двор и сели в припаркованный Range Rover. Макс что-то сказал водителю по-русски, и машина выехала из двора на кривую улочку. Ехали мимо Кремля, Храма Христа Спасителя, Сити с его небоскрёбами.
Гюнтер впервые видел Москву – она разительно отличалась от привычного штампа, распространенного на Западе. Макс вез гостя по одному ему известному маршруту. Из окон машины было видно, что в городе слились в единый ансамбль старинные здания и архитектурный модерн. Город был гораздо ухоженнее большинства европейских городов, не говоря уже о городах Латинской Америки. Он приятно удивил обилием зеленых насаждений, парков, отсутствием навязчивой рекламы.
Лаборатория Троекурова находилась за городом, на охраняемой территории. Вход в неё напоминал вход в бомбоубежище постройки пятидесятых годов двадцатого века. Как строитель, Гюнтер оценил объемы работ, выполненных его коллегами шестьдесят лет назад. Выпуклая многотонная стальная дверь могла выдержать ударную волну от взрыва ядерного заряда в 200—300 метрах от входа. За дверью тянулся длинный бетонный коридор, имеющий несколько расширительных камер для рассеивания энергии ударной волны.
Лифт опустил Макса и Гюнтера глубоко под землю.
В помещении лаборатории трудилась команда Троекурова. Лаборанты сидели за мониторами, большинство из них были в шлемах, подключенных к компьютерам. Через несколько приборов, напоминающих томографы, проходила лента конвейера, на которой располагались целые черепа или их фрагменты. На ленту выкладывали череп за черепом по мере того, как были отсканированы предыдущие черепа. Лаборанты просматривали информацию, иногда посылали команду для более подробного сканирования и сохранения интересных фрагментов.