Руку готова дать на отсечение, что та внезапная немощь мачехиных рук была делом! Она его и залечила до смерти! Потому-то меня и спровадила, знала, что от покойной матушки, весьма в разных магических искусствах сведущей, я многому научилась, а уж распознавать травы да всякие яды к своим двенадцати годам получше иной ведуньи умела. Хоть я, конечно, большую часть своих умений благоразумно держала при себе, да не выпячивала, этого мне скрыть не удалось. Отец сам же похвастал перед новой женой талантами дочери, как оказалось, себе на погибель… Мачеха верно сообразила, что допусти она меня к отцу, я мигом природу его хвори определю, а то и лекарство изготовить сумею, так что, когда мой дорогой родитель обессилел настолько, что не смог однажды утром выйти из своих покоев, меня по её наказу заперли в старом пустом хлеву, откуда и не выпускали до самых похорон, покуда не покинули двор после поминального пира последние певцы.
Так и осталась я круглою сиротой при жестокой мачехе, в родном доме из хозяйки сделавшись служанкой.
Пока я сидела взаперти, да горевала по батюшке, у меня, меж тем, было достаточно времени, чтобы поразмыслить о дальнейшей своей судьбе и, само собой, о будущей мести. Однако первым делом, стоило позаботиться о том, чтобы самой нынче остаться в живых. Нет, сразу же вслед за отцом меня не отправят, рассудила я, побоятся вызвать лишние вопросы и пересуды, и все же, я понимала, времени у меня совсем немного. Мачеха явно всеми силами стремилась прибрать к рукам отцово имение, в обход моего законного права наследницы2, значит, следовало её уверить, что я ей в этом не помеха. Но как? Думала я думала, и придумала…
Надо сказать, ещё при жизни моего дорогого батюшки, незадолго то того, как он впервые захворал, мачеха сделала меня своею прислужницей. Как это нынче зовут, камеристкой. Утверждала она, что такое занятие пойдёт мне лишь на пользу, мол, батюшка меня разбаловал, даже на воспитание, как это полагается обычаем не отдал, оставив при себе, а это никуда не годится, вот, дескать, она и преподаст мне уроки смирения. А заодно, и наука мне будет на будущее, с её, мол, воспитанием да кошелем отцовского золотая, я, едва подвернётся подходящий момент, без труда попаду в замок, возможно даже в свиту королевы, а уж там-то, с моей смазливой мордашкой, непременно встречу богатого и влиятельного мужа, а может статься, чем судьба не шутит, заинтересую самого королевского сына! Этот сладкий яд о моём счастливом будущем она безостановочно вливала в уши отца, пока он не поверил ей безоговорочно.