Полковник облегчённо вздохнул и коротко бросил в ответ:
– Принял.
Второй пилот покосился на командира. Призадумался. Сухоруков не просто первый пилот в их экипаже. Он – командир полка, один из самых опытных и авторитетных советских военных лётчиков в Афганистане. Что заставило его, образцового офицера, уклониться от выполнения боевой задачи, прекратить атаку, подвергнув тем самым смертельному риску своих боевых друзей, подчинённых, жизнь которых берёг всегда пуще глаза?..
Полковник заметил недоумённый взгляд. Он понимал, какие мысли гложут сейчас товарища и тех, кто летит в «восьмёрке».
Но что он мог сказать?
Даже если б кто-то из них и обратил внимание на лохматую пастушескую собаку, мечущуюся на привязи у дерева во дворе хибары, и две детские фигурки, мчащиеся, спотыкаясь, к ней на помощь под нарастающий грохот страшных железных «летучих драконов»… но и тот вряд ли понял бы, что стрелять в сторону этих фигурок для Сухорукова было равносильно стрельбе в самого себя.
Однако, чувства чувствами, а война есть война. Здесь не до сантиментов.
Нелогичное в глазах всех участников этого боевого вылета решение
Сухорукова стоило полку вертолёта и боеспособности двоих офицеров. А сколько ещё бед могут причинить уцелевшие душманы?..
И никому ничего тут не объяснишь. Да и можно ли «объяснить» целую жизнь?
Глава 1. УРА, ПРИЕХАЛИ!
(как иногда северяне попадают на юг)
Ранним утром 17 октября 1964 года Илюха и Колюха ступили, наконец, на долгожданную узбекскую землю. Позади трое суток увлекательнейшего путешествия в плацкартном вагоне пассажирского поезда «Красноярск – Ташкент».
После дремучей сибирской тайги, где братья-близнецы безвылазно прожили первые девять лет своей жизни, всё увиденное в пути казалось им настолько ярким и романтичным, что оба почти не спали эти трое суток, уделяя отдыху лишь вторую половину ночи, когда их детские организмы уже не справлялись с усталостью от переизбытка впечатлений.
Изобилие овощей и фруктов, а также иных, ранее неизвестных Илюхе и Колюхе лакомств, наперебой предлагаемых во время остановок поезда весёлыми доброжелательными торговцами, в сочетании с необычайно тёплой солнечной погодой создавало ощущение сплошного праздника. Навеянное окружающей действительностью праздничное настроение поддерживал у мальчишек, насколько мог, и их отец Николай Захарович – овдовевший с год назад сухощавый жилистый мужчина неопределённого возраста, почти безотрывно прикладывавшийся к стакану с мутно-бурого оттенка «красным плодово-ягодным» вином и все перерывы между этим питием куривший в тамбуре вагона «термоядерные», издающие смрадный дым сигареты «Спорт». По мере воздействия гремучей смеси суррогатного алкоголя с крепким табаком на и без того постоянно взбудораженные с некоторых пор душевные струны Захарыча, как по-простецки называли его все вокруг, он с каждой остановкой поезда становился щедрее, покупая больше и больше фруктов и одна вкуснее другой сладких диковинок, а к вечеру уже не сдерживал слёз жалости к рано потерявшим мать сыновьям и к самому себе.