Я откинулась на спинку дивана и закрыла альбом. Вот он, тот последний раз, когда я была по-настоящему счастлива. Мой год за границей. И тут до меня дошло, что я больше не знаю ту девушку, которая влюбилась в Колина, Жан-Клода и Марчеллино. Я даже не могла вспомнить, каково это – сходить от чего-то с ума, чувствовать головокружение от смеха или влюбляться в кого-то без памяти.
Могу ли я еще испытывать эти чувства? Я и не знала. Но есть только один способ выяснить это. Я должна была увидеть их снова. Мысль о том, чтобы просто уехать, вернуться в Европу и отыскать трех мужчин, которые когда-то так много значили для меня, приводила меня в полнейший ужас. Но также я понимала, что именно сейчас, впервые за многие годы, я почувствовала себя живой. У меня не было никаких сомнений: я должна была вернуться туда.
Дело в том, что я увольняюсь.
– Что, прошу прощения? – Эйдан Бут вынул наушники из ушей и продемонстрировал их мне. – Я занимался ежедневной медитацией.
– О, простите, что прерываю, – сказала я.
Я оглядела офис, пытаясь собраться с силами, которые были у меня еще секунду назад, когда я произнесла слова «я увольняюсь». Мне потребовались три чашки кофе и Flawless Бейонсе, которую я прослушала несколько раз подряд, чтобы собраться с духом. Я была готова как никогда, а теперь я… не могу.
Эйдану было шестьдесят два года, и его длинная седая борода доходила до второй пуговицы его рубашки-хенли[5]. Густые вьющиеся волосы – тоже седые – были собраны на затылке в хвост, который спускался до середины спины. Эйдан был вегетарианцем, заботился о сохранении окружающей среды, поэтому, хоть он и отвечал за корпоративный фандрайзинг для «Американского онкологического общества», он одевался в секонд-хэндах, ограничивал использование пластика, а у окна в углу его офиса стояла гидропонная вертикальная грядка, где Эйдан выращивал различные сорта салата, будто большие цветы с огромными лепестками на огромном металлическом цилиндре, напоминающем стебель.
– Не беспокойся, – сказал шеф. Он говорил это постоянно. На самом деле это была его коронная фраза. За все те годы, что я работала на Эйдана, он никогда ни о чем не беспокоился. – Что ты хотела мне сказать, Челси?
– Я увольняюсь, – произнесла я. Это прозвучало резче, чем я хотела, и я съежилась.